У войны не женское лицо, но девичьи глаза (с)

Мотивация у девушек на военную службу просто удивительная. Вступительный конкурс у них огромный - 25-30 человек на место.

По наводке от  BabyDi

@темы: мысли вслух, перепостинг, наша жизнь

---

Чисто для себя. Потом послушаю.

@темы: видео, творчество

---

Верните хоббитов на родину!!!

В понедельник, 25 октября, жители ряда городов Новой Зеландии вышли на митинги с лозунгами "Новая Зеландия - это Средиземье" и "Мы любим хоббитов", чтобы убедить Питера Джексона и Warner Brosers не переносить съемки "Хоббита" в другую страну.

Питер Джексон задумался о переносе съемок из-за конфликта с профсоюзом киноактеров Австралии. Эта организация требовала привилегий для австралийских актеров во время съемок "Хоббита". Джексон отказался, и профсоюз предложил бойкотировать фильм. По некоторым сведениям, эту инициативу поддержали Кейт Бланшетт и Хьюго Уивинг.

В качестве альтернативной локации для работы над фильмом Джексон рассматривал Великобританию, Ирландию, Австралию, Канаду и Восточную Европу. По мнению аналитиков, если съемки будут перенесены, Новая Зеландия может потерять до 1,5 миллиарда долларов.

В середине октября стало известно, что Питер Джексон станет не только продюсером, но и режиссером "Хоббита". На основе знаменитой книги Толкиена планируют снять два фильма, бюджет каждого из которых будет составлять от 150 до 250 миллионов долларов. Первую серию "Хоббита" выпустят на экраны в 2012 году.

Отсюда

@темы: за рубежом, перепостинг, новости

---

Неделинская катастрофа

24 октября 2010 года исполнилось 50 лет со дня самой страшной катастрофы в истории ракетной техники. При подготовке к испытательному пуску на стартовой площадке 41 на Байконуре взорвалась баллистическая ракета Р-16. По официальным данным, 74 человека погибли на месте, еще четверо позже скончались от ран и ожогов. По другим сведениям, жертвами катастрофы стали 126 человек. Среди них был первый главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения маршал Митрофан Неделин.

Ракета Р-16 (по классификации НАТО - SS-7 Saddler) была сконструирована КБ "Южное" под руководством Михаила Кузьмича Янгеля на смену первым советским межконтинентальным баллистическим ракетам Р-7 (по классификации НАТО - SS-6 Sapwood). Параллельно ОКБ-1 Сергея Павловича Королева работала над проектом Р-9 (по классификации НАТО - SS-8 Sasin). Принципиальная разница была в двигателях и топливе. Янгелевскую Р-16 предполагалось заправлять чрезвычайно ядовитой и взрывоопасной смесью несимметричного диметилгидразина с азотной кислотой, королевскую Р-9 - керосином с жидким кислородом. Главным преимуществом проекта Янгеля было то, что заправленная ракета могла стоять на стартовой площадке хоть месяц. Р-9 Королева не была к этому приспособлена: жидкий кислород быстро испаряется, поэтому им ракету нужно было заправлять прямо перед запуском, на что уходило минут 20.

Валентин Петрович Глушко, легендарный разработчик ракетных двигателей, явно отдавал предпочтение проекту Янгеля. Благоволил ему и главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин, в декабре 1959 года ставший первым главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения.

Верный сподвижник Сергея Королева Борис Евсеевич Черток в своих знаменитых мемуарах "Ракеты и люди" утверждает, что подготовка испытаний Р-16 проводилась в огромной спешке. Во-первых, 8 октября США успешно испытали новую межконтинентальную баллистическую ракету "Атлас", и советское руководство требовало скорейшего "симметричного ответа". Во-вторых, Янгелю очень хотелось опередить Королева. Эта спешка, по словам Чертока, стала первой и главной причиной катастрофы 24 октября 1960 года.

При подготовке Р-16 к пуску постоянно обнаруживались неполадки и недоработки, которые приходились устранять прямо на стартовой площадке. Пуск пришлось перенести на сутки - с вечера 23 октября на вечер 24-го. Топливо из баков сливать не стали для экономии времени. Маршал Неделин, лично возглавивший госкомиссию по испытаниям, потребовал от всего персонала работать с максимальной самоотдачей, чтобы пуск новой межконтинентальной баллистической ракеты стал подарком партии, правительству и всему советскому народу к 7 ноября - 43-й годовщине революции.

Уже после заправки ракеты опаснейшим топливом на стартовой площадке оставалось множество народу. Тут были и главный конструктор Р-16 Михаил Янгель, и главный конструктор системы управления Борис Михайлович Коноплев, и сам маршал Неделин, который восседал на стуле метрах в 15 от ракеты, окруженный внушительной свитой, и с начальственным любопытством следил за тем, как испытатели суетятся вокруг "изделия".

В поисках неполадок испытатели отключили все блокировки, которые должны были предотвратить преждевременное срабатывание той или иной системы ракеты. Кроме того, напряжение на электрические цепи дали не прямо перед пуском, а за час до него, а потом забыли отключить. В результате, когда за 15 минут до старта программный токораспределитель (ключевой элемент системы управления, дававший команды на последовательный запуск систем ракеты) стали переводить в нулевое положение, он подал команду на старт двигателя второй ступени.

За пару минут до этого один из конструкторов, руководивших подготовкой ракеты, электротехник Андраник Гевондович Иосифьян (Янгель прозвал его "электрикосом всех армян") предложил Янгелю отойти покурить. Он хотел призвать главного конструктора взять под свой прямой контроль проверку системы управления, над которой корпел ее разработчик Борис Коноплев со своей командой. Как пишет Борис Черток в своих мемуарах, Иосифьяну и другим казались слишком рискованными действия Коноплева. Впрочем, этому покойному разработчику системы управления Р-16 вообще крепко достается от Чертока: дескать, он был талантливый инженер, но неважный руководитель, поскольку всегда слишком увлекался поиском оригинального решения, не обращая должного внимания на чужой опыт и соображения надежности и безопасности.

Кроме Янгеля, Иосифьян позвал с собой военного представителя Александра Григорьевича Мрыкина и замминистра вооружения Льва Архиповича Гришина, а также инженера-радиотехника Алексея Федоровича Богомолова, который вообще-то не курил. Они отправились в курилку, только Гришин задержался на площадке.

Когда внезапно заработал двигатель второй ступени, струя огня тут же прожгла топливные баки первой ступени, находившейся прямо под ним. Громадные объемы опасного топлива моментально вспыхнули. Люди, находившиеся на лесах на ракете и на стартовой площадке в радиусе более чем ста метров от нее, сгорели заживо. От маршала Неделина осталась только пуговица с маршальского мундира (по другой, более парадной, версии - звезда героя Советского Союза). Обугленные останки Бориса Коноплева опознали только благодаря его выдающемуся росту - он был выше всех на площадке 41.

Среди погибших были два заместителя Янгеля - Лев Абрамович Берлин и Василий Антонович Концевой; Георгий Фролович Фирсов, заместитель разработчика двигателей Глушко; замначальника космодрома Александр Иванович Носов (он уже получил повышение с переводом в Москву, но задержался на пуск Р-16); замначальника 1-го Испытательного управления Евгений Ильич Осташев. Замминистра Гришин, так и не добравшийся до курилки, умер в больнице через несколько дней. Всего, по счету Чертока, жертвами "Неделинской катастрофы" стали 126 человек. Официальная версия - 78 человек (74 - на месте, четверо - позже в больницах), иные источники доходят до 150.

Помимо всего прочего, советская ракетно-космическая программа в результате этой катастрофы лишилась многих опытных и талантливых инженеров и испытателей.

Через несколько часов Янгель позвонил председателю Совета министров СССР, первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву, чтобы доложить о случившемся. Хрущев спросил его о судьбе маршала Неделина. Когда Янгель сообщил ему, что главком РВСН погиб, Хрущев зло спросил:

- А ты почему не погиб?

- Отошел покурить, - ответил Янгель.

Той ночью у 49-летнего конструктора случился первый инфаркт.

Комиссию по расследованию причин катастрофы возглавил председатель президиума Верховного совета СССР Леонид Брежнев. По воспоминаниям очевидцев, когда ему показали видеозапись взрыва и пожара на площадке 41, он был в шоке и тут же решил, что наказывать никого не будут. По общему признанию специалистов, это было мудрое и справедливое решение: непосредственные виновники катастрофы сами стали ее жертвами.

Советские газеты сообщили о гибели маршала Неделина в авиакатастрофе. Он был похоронен у кремлевской стены. Военные, погибшие вместе с ним, были похоронены в братской могиле на Байконуре, гражданские специалисты - у себя на родине. Секретность с "Неделинской катастрофы" была снята лишь тридцать с лишним лет спустя.

Михаил Янгель оправился от инфаркта и нервного потрясения и еще десять лет работал в ракетно-космической отрасли. Новым командующим РВСН стал маршал Кирилл Москаленко, который, в отличие от Неделина, не слишком разбирался ни в технических аспектах, ни в сложных перипетиях взаимоотношений Королева, Глушко, Янгеля и других выдающихся конструкторов. Он так и не стал для советских ракетчиков "отцом родным".

На Байконуре была введена жесткая многоступенчатая система допусков, основной принцип которой - на стартовой площадке не должно быть ни одного лишнего человека.

Второй пуск Р-16 состоялся 2 февраля 1961 года и был признан успешным, хоть ракета и упала после старта. К концу 61-го ракета была "доведена", а в феврале 63-го уже заступила на боевое дежурство.

В третью годовщину "Неделинской катастрофы", 24 октября 1963 года, в одной из байконурских пусковых шахт произошел пожар, жертвами которого стали семь человек. Это случилось при испытаниях ракеты на низкокипящих компонентах Р-9, разработанной ОКБ-1 Сергея Королева.

Отсюда

С тех пор 24 октября стартов не производят. Такие дела...

@темы: история, перепостинг, познавательно

---

Угадай автора

«До тех пор, как Путин поддерживает меня, я могу делать все... Я хочу, чтобы он был президентом до тех пор пока он жив».

@темы: разжигательное

---

И о любви к спорту

В ночь на 30 сентября бульдозеры сровняли с землей стрельбище «Динамо», построенное в 1925 году. В 300-метровом тире, который имел 64 позиции для стрельбы, тренировались спортсмены олимпийского уровня и бойцы спецподразделений. 30 лет назад, на Олимпиаде-80, здесь состязались лучшие стрелки мира - одновременно в пулевой и стендовой стрельбе.

Официально олимпийский объект закрыт на реконструкцию. Неофициально - предполагается застройка жилыми домами.





Отсюда

@темы: фото, наша жизнь, новости

---

Люто пиарю

25.10.2010 в 17:44

Пишет  lexiff:



URL записи

@темы: история, творчество, перепостинг, проза, война

---

Что им там - медом намазано???

Юрий Лужков подал документы на выезд в Британию, где уже находится его жена Елена Батурина.

@темы: наша жизнь, новости, зомбоящик

---

Николай Валуев исключен из рейтинга WBC

Занимавший пятое место в рейтинге WBC в супертяжелом весе российский боксер был исключен из него по медицинским показаниям, сообщает ИТАР-ТАСС.
(с)ми
Прощай, мечта о мега-бое Кличко-Валуев...(((

@темы: спорт, рукосуи, новости

---

Мзоимство или мздосуйство?

25.10.2010 в 17:00

Пишет  Веселый робот:

Я снимал документальный фильм о борьбе с курением. А чтобы узнать как наши граждане отнесутся к запрету курения на улице, я придумал такой эпизод:
В центре Москвы на людной улице, милиционер останавливает курильщиков и пытается их штрафовать. Конечно же, все будут понимать, что это розыгрыш, ну а вдруг, кто-то поверит. Как он отнесется к такому запрету?

...читать дальше

Я позвонил знакомому подполковнику милиции и попросил выделить для съемок толкового, умеющего убедительно говорить подчиненного.
В назначенный час на место прибыл капитан с двумя сержантами. Выслушал задачу, кивнул и спросил:
-А собранные за штрафы деньги, куда потом девать?
-Да какие там деньги? Деньги вам вряд ли кто даст, ну если вдруг получится, то было бы здорово. Просто скажите, что мол, это акция, заберите свои деньги обратно и лучше бросайте курить. Но постарайтесь быть убедительным, чтоб Станиславский поверил.
Мы надели на капитана радиомикрофон, а сами с камерой влезли на козырек магазина.

Начали снимать. Я вижу, как наша милиция останавливает первого курильщика, но о чем говорят, мне не слышно. Но все слышно моему оператору в наушнике. Смотрю, у него истерика, ржет не переставая, аж камера подрагивает. Просит салфетку слезы протереть, а то снимать не видно.
«Что ты ржешь?», спрашиваю. Он только хрюкает.
Присмотрелся, и к своему ужасу понял, что восемь человек из десяти, предлагали решить вопрос на месте и совали капитану деньги…Как выяснилось позже – девятый отмазался корочкой помошника депутата, а десятый милицейским удостоверением. Что за чудеса?
Вечером я вернулся в телекомпанию, включил запись и убедился, что мой знакомый подполковник не обманул. Капитан был и вправду толковый:
Тормозит первого мужика, представляется и говорит:
-Уважаемый, у нас в городе ведется борьба с курением на улице, и я вынужден наложить на Вас административное взыскание в виде штрафа.
Мужик:- Какой штраф? Вы чего? На улице же не запрещено курить…
Капитан:- Так я оштрафую Вас не за курение, а за разведение костра в черте города.
Мужик:- Какой костер, это же сигарета!
Капитан:- Уважаемый, я зачитаю Вам постановление правительства Москвы и губернатора Московской области: За разведение костров, сжигание листвы, травы, тополиного пуха в черте города и области, физические лица наказывается штрафом от 500, до 1000 рублей.
Если я не ошибаюсь, то Вы там в руке подожгли завернутую в бумагу траву именующуюся табаком?
Мужик: А... Ну Да…
Капитан:- Ну вот, Значит, я накладываю на Вас минимальный предусмотренный за это нарушение штраф -500 рублей. Будем оформлять.
Мужик стал заискивающе извиняться, пытаясь сунуть 200 рублей без квитанции.

И так: ВОСЕМЬ ЧЕЛОВЕК ИЗ ДЕСЯТИ.
А вы говорите : Милиция, полиция...
Кадры решают все.

© storyofgrubas

@темы: мысли вслух, перепостинг, юмор, наша жизнь

---

Казаки устали от лезгинки?

25.10.2010 в 18:53

Пишет  Gonzzza:
В Ставрополе из травматического оружия расстреляли компанию кавказской молодежи, которая в 2 часа ночи плясала под грохочую из машины лезгинку у кинотеатра "Салют".
- Они громко кричали, свистели и матерились, - рассказал "КП" очевидец танцев Вячеслав, живущий в одном из рядом расположенных с кинотеатром домов. - Музыка гремела на полную катушку. Спать было невозможно.
Спустя некоторое время к кинотеатру подошла группа мужчин в масках и молча открыла по танцующим стрельбу из травматического оружия.
- Двое потерпевших обратились за медицинской помощью в краевую больницу, где одному поставлен диагноз «Раны грудной клетки справа и левого предплечья», а второму - «Ушиб, гематома мягких тканей левой поясничной области», - пояснили "КП" в прокуратуре Промышленного района Ставрополя. - Возбуждено уголовное дело по статье "Хулиганство, совершенное с применением оружия группой лиц по предварительному сговору". В отношении шумных танцоров, которые сопровождали свои танцы громкими криками, свистом и нецензурной бранью, заведены административные дела по статье "Мелкое хулиганство, то есть нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах".
www.kp.ru/daily/24580.5/750964/



Ставропольская толерантность настолько сурова... Эх, пойти что ли на площади Минутка "калинку-малинку" сплясать?..

@темы: перепостинг, разжигательное, новости

---

почти фраза дня

"...за год в России продается около тысячи бейсбольных бит и всего три бейсбольных мяча". (С)

@темы: ключевая фраза

---

Мой щенок похож немного на бульдога и на дога...

...на собаку водолаза и на всех овчарок сразу!

Вам определенно подходит Ньюфаундленд.

Добродушная, привязчивая и преданная собака. Умна, прекрасно обучаются, хорошо относится к людям и домашним животным. Характер уравновешенный, спокойный, доброжелательный, общительный. Ей необходимы длительные прогулки по асфальту и пересеченной местности. Ньюфаундленды очень любят плавать.

Пройти тест

@темы: тестирование черного ящика

---

Герман Садулаев о Чечне и чеченцах

Герман Садулаев - известный чеченский писатель. Родился в 1973 году в селе Шали. Отец - Умарали Алиевич, чеченец. Мать - Вера Павловна, терская казачка. Написал повесть «Одна ласточка еще не делает весны», автобиографические книги «Я - чеченец!» и "Таблетка", роман «AD». Работает юристом.

Дмитрий СТЕШИН - В Чечню не собираетесь вернуться?

Герман САДУЛАЕВ - Вопрос поставлен некорректно. Я не уезжал оттуда навсегда, не прерывал своих связей. У меня там дом, в доме живет отец, и я к нему езжу. Там мои корни и моя Родина. Вообще чеченцев три миллиона, и из них хорошо если один миллион живет в Чечне. Я бы приезжал чаще, но из Петербурга до Мюнхена и обратно я могу слетать за 190 евро. А в Грозный из Москвы, в обе стороны, билет стоит 400 евро! Такого не должно быть, если мы хотим сохранить единое пространство нашей страны. Для этого мало закрасить территорию на карте одним цветом и по границам поставить солдат с ружьями. Нужно, чтобы внутри люди могли свободно передвигаться.

- Чем плох Грозный? Я не узнаю Грозный в последние годы. Привык ориентироваться в нем по знакомым развалинам. Приезжаю - развалин нет даже на окраинах. Все выложено плиткой, выкрашено или красиво подсвечено.

- Грозный был городом и перестал им быть. Раньше, приезжая из родного Шали, ты попадал в другой мир, с другими законами жизни. Где рядом живут люди разных национальностей и все должны как-то друг с другом сосуществовать. Город находит эти формы сосуществования, иначе ему просто не стать городом. В Грозном жило очень много русских, евреев, азербайджанцев, и он был достаточно интеллигентным городом. Это был научно-исследовательский и учебный центр Северного Кавказа. Но сейчас в этом смысле в Чечне нет ни одного города.

- Мне кажется, главная проблема нынешней Чечни - ее отгороженность от остального мира. Я видел это очень ярко в летнем лагере на Селигере. Где было 5 тысяч молодых ребят со всей страны, это была такая модель России в миниатюре. Все жили вперемежку. Можно было подойти к любому костру, и тебя покормят, например. И только чеченский лагерь был компактен и огорожен красно-белой лентой и такими горами и родовыми башнями из картона.

- Да, грубо говоря, «сбылась мечта идиота» - Чечня стала мононациональной республикой! Сейчас там больше 90% жителей - этнические чеченцы. И это... плохо. Моноэтнизм территории - это симптом ее болезни. Признак наличия фобий. Это залог того, что эта территория проиграет в конкурентной борьбе - она не диверсифицирована, она не пластична, не адаптивна! В «Дао дэ цзин» говорится: «потрогай младенца, он мягкий и гибкий, потрогай мертвеца - он твердый. Твердое - это то, что умирает».

- Русские не спешат возвращаться в Чечню. Более того, я уверен, если сейчас русская семья вернется в Грозный, ее торжественно встретят, будут первое время носиться с «возвращенцами», и никто их не тронет и не обидит. Однако не возвращаются...

- Сейчас эта ситуация сглажена. В Чечне на самом деле есть много русских и людей иных национальностей. Но все они временно прикомандированные - это военные, милиционеры, гражданские специалисты. Их достаточно, чтобы создать некую полиэтническую структуру в реальном обществе. Но командированные и войска рано или поздно уйдут. Гражданские спецы, все достроив, тоже уедут. И это... Это крах!

Руководство и люди это понимают. Двадцатиэтажные дома, которые строят в Грозном, про них местные говорят - «для русских строят». Невозможно развивать республику, исповедуя принцип моноэтнизма. Если вам нужны специалисты по нефтехимии, вы не найдете этих спецов, чтобы они были только чеченцами по национальности. Отбор должен быть таким: «Нам нужны лучшие специалисты по нефтехимии!» Отбор должен быть полиэтничным. Если мы хотим, чтобы город Грозный был большим аулом, в нем должны жить люди только одной национальности. Но только в полиэтничном городе появляется слой интеллигенции. Когда мне говорят «национальная интеллигенция», то всегда лукавят. Национальной может быть аристократия, но не интеллигенция. Интеллигенции нужны открытые окна и двери.

- Объясните парадокс. С одной стороны, мы все время читаем о бытовых, полукриминальных конфликтах с чеченцами, живущими в России. И складывается впечатление, что в Россию переселяются сплошные уголовники. При этом многие чеченцы, выехавшие за пределы республики, бывают успешны, европеизированы. Можно судить по некоторым фамилиям и светским фотографиям бизнес-элиты. И вы, например, успешный человек. Как одно стыкуется с другим?

- Успешны советские чеченцы. Это идеальные мигранты. Следующее поколение - нет. И с ним происходят конфликты. Они неквалифицированны. Я не имею в виду профессиональные навыки. Мигрант должен быть настоящим викингом. Он должен уметь не только драться, а драться в этом мире - прямо или косвенно - приходится всем. Самое простое - он должен знать языки тех мест, куда он едет, и должен быть готовым учиться и принять новый уклад жизни. Он должен быть готов к трансформации себя, и у него должно быть открытое сердце. Конфликт получается по всем фронтам. Мигрант должен быть готов к этому. Он же ехал к другим людям, приехал, а они... другие! А что ты ожидал увидеть? Зачем ты уезжал тогда? Живи в своем ауле, там все такие, как ты... Ты, прежде чем мигрировать, подумай: хочешь трансформации?

- Но эти качества в последних поколениях не закладываются. Я знаю. Я общался с чеченской молодежью не раз и не два. Наоборот, декларируется, что все чеченцы, как и гасконцы, «с детства академики» и знают, как себя вести в любой точке мира. А на деле - сплошные криминальные сводки. Из Австрии, например, из Бельгии, из пионерлагеря «Дон», наконец.

- В СССР был культ знаний, образования, культ книги. Я помню, как в каком-то сериале, изображающем 70-е годы, мальчик играет в шахматы и на вопрос: «Зачем?» отвечает: «Хочу стать чемпионом мира и получить миллион долларов». Но это ложь! Амбиции тогда не исчислялись деньгами. Был культ интеллекта и знаний, и в том числе и в Чечне. Многие чеченцы учились хорошо, старались учиться. Изучали русский язык, читали книги наших национальных чеченских писателей Лермонтова и Толстого. Поступали в институты и старались там учиться. Студент, приехавший в родной Шали, сразу же получал высокий статус. И он сам был до невозможности горд и мотивирован на хорошую учебу. А сейчас... Раньше в Шали был роскошный книжный магазин. Я там покупал Гумилева, Борхеса, «Махабхарату» в переводе Семенова. А сейчас книжной полки не купить. Потому что не читают люди книги.

Советский чеченец был готов к трансформации и был готов выйти за рамки узконационального мышления. Сейчас чеченцы, выезжающие из республики, малообразованны и не готовы вылезти из скорлупы. К ним в большей мере применима пословица: «Можно вывезти чеченца из аула, но куда ты вывезешь аул из чеченца?» Вот они так и приезжают в Москву, а аул из них никуда не уезжает...

- Я думал о непонятном и неприемлемом в России поведении молодых чеченцев. Которое и рождает конфликты. Причем всем известно, что дома эти парни себя так не ведут. Никогда. Что с ними происходит? Просто чеченское общество достаточно традиционно. При этом все в Чечне смотрят телевизор, и мы прекрасно знаем, какой стандарт поведения телевизор навязывает. У молодого человека просто рвет башню...

- Это внутренний конфликт в традиционном обществе в стадии разложения. Декларируются семейные ценности, а на деле молодежь эмэмэсками друг другу пересылает порнуху. Бабушка учит, как быть настоящим чеченцем, а потом юноша включает МТV, а там, мягко говоря, учат другому.

Опять же, как я ее называю, есть «турецкая проблема». В номинально светской Чечне жесткие моральные правила насчет взаимоотношений полов. Что остается делать мужчинам? С одной стороны, секс вне брака невозможен. С другой стороны - спутниковое телевидение, Интернет. Как это можно совместить в одном месте? В результате молодые люди накачаны сексуальным желанием под завязку, эта сексуальная энергия выхода нормального не находит. У чеченского мужчины нет шансов удовлетворить свои сексуальные желания вне брака.

Неудивительно, что он постепенно начинает сходить с ума. Мужчин при виде женщин начинает мелко трясти, особенно тех, кто не выезжает в Россию. Это грозит расцветом гомосексуализма.

- В 2005-м я видел в Грозном - на одном из проспектов стояла падшая «девушка в красном», машины останавливались, только чтобы посмотреть на такое чудо. А в этом году по проспекту шли два парня накачанных, с причесочками модными, держась за руки. Мне сказали, что это просто обычай - два друга держатся за руки. Но я бы понял обычных парней, не метросексуалов...

- Может, и обычай. У чеченцев физический контакт среди мужчин считается очень важным. Мужчины обнимаются, держатся за руки. Это не вызывало подозрений, и было принято считать, что гомосексуальность в Чечне просто невозможна. Но сейчас я уже все меньше верю в это.

- Трагедия в том, что Чечня почти завершила свой цивилизационный переход к последним годам советской власти. И тут страшнейший шок для всей нации - война! А после - еще одна война!

- Чуть-чуть не хватило. Еще бы несколько лет советской власти, и она была бы...

- А войну в итоге завершили консервацией традиционных ценностей.

- По турецкому сценарию - и он меня напрягает, потому что в противном случае нужно принимать строгий арабский сценарий фундаменталистских стран: запрет Интернета, уличной рекламы, MTV, спиртного - и никакого секса. Сейчас все идет по какому сценарию? Отсекать все возможности удовлетворять желание, при этом не отсекать возможности возбуждать желание. Это создает дикое напряжение в мужском обществе. Чечня - это последнее оставшееся на территории России настоящее мужское общество. Это мир мужчин. Женщины там рожают мужчин. Их функция начинается с этого и заканчивается этим.

- Чечня опять на перепутье?

- На очень серьезном перепутье. Сейчас главный вопрос в Чечне - вопрос секса.

- Буквально на днях на Всемирном конгрессе чеченского народа было объявлено о жутком денежном штрафе за воровство невест. Началась борьба с пережитками прошлого? Может, не все так плохо?

- Только в 5% случаев воровство невест - действительно похищение человека, которое должно караться по закону. В большинстве случаев это обычай, правовая фикция, которая снимает проблему несогласия родителей и формальные запреты. Когда есть давняя вражда между родами. Или траур в семье еще не прошел. В большой семье постоянно траур, состаришься ждать, когда можно жениться... Но любовь между ними есть, они договариваются. Через два дня родственники жениха приходят с повинной головой. Они извиняются. Те сначала не прощают. Потом прощают. Потом девушку приводят. Она молчит, как будто обижена. Ей дарят подарки. После самого большого подарка она начинает говорить. Красивый кавказский обычай. Основа его - брак по любви. А сейчас хотят, запрещая воровство невест, чтобы брак был по-арабски. Он заключается между родителями. Имам Шамиль однажды уже пробовал так сделать. Пришли старики и сказали: тогда мы от вашего имамата отделимся. Вы в своем Дагестане устанавливайте эти порядки, а мы всегда женились по любви. Как молодые выберут друг друга, если они друг друга не видели? Родители уже старые, пусть занимаются своими делами. Мы, чеченцы, гордый, сильный, смелый народ, потому что каждый из нас рожден в любви. Тогда Шамиль подумал, что полный шариат - очень заманчиво. Но видя вдаль, он понял, что получит трусливых зачуханных рабов вместо воинов. И вот вторая попытка ввести шариат в брачно-семейные отношения в Чечне.

- Никто в России толком это не понял.

- По той же причине в Чечне так и не прижилось многоженство. Чеченских чиновников чуть ли не обязали привести в дом вторую-третью жену. А то у нас женщин много, мужчин мало, особенно богатых. Что делать? Они пошли жениться по второму-третьему разу. А на самом деле вторую жену в дом привести они не могут. Первая жена не разрешит. Жена для чеченца - это святое. Он ее бережно и нежно любит. Это для него и солнце, и свет.

- Я это замечал.

- Решили так, что брали каких-то вдов, разведенных женщин, делали с ними формальный брак. Чтобы только отчитаться. Но реально вторую жену никто не завел. И это не руководства Чечни даже была инициатива. Это на мозги муфтий капает. Ему нужно ислам внедрить. Ему нужно показать, что он больший мусульманин, чем все мусульмане, вместе взятые. Они соревнуются в следовании догмам ислама с салафитами. Салафиты сожгут винный магазин, светское руководство запретит продажу алкоголя. Салафиты девушек расстреляют, одетых не так, подручные чиновников тоже их расстреляют.

- Из пейнтбольных ружей.

- Да...

- В последние годы тема отделения Чечни была табуирована в обществе. Ее обсуждали либо в маргинальных СМИ, либо на кухнях. Сейчас заговорили вслух. Это реально?

- Куда мы хотим прийти? В арабский Восток? А мы там нужны? У нас нет с ними общих границ. Через Грузию будем дружить с ними? Кому мы там нужны? СССР был проявлением этой единственной возможной геополитической реальности. Все советские народы должны были жить в одном Союзе не по прихоти Ленина или партии. Потому что история свела их вместе на одной земле. Дала им общий путь, общую жизнь. Когда Союз распался, все остальные образования оказались химеричны. А жить маленькому государству экономически невозможно. Оно должно куда-то входить.

- Государство, существующее лишь милостью своих соседей.

- Хорошая фраза. Когда ты определяешь себя, ты должен определять себя через другого. Ты не можешь определять себя в пустоте. Попытки чеченского суверенитета были попытками провозгласить суверенитет в пустоте. Государственность в отношении с кем? Кто маленькая матрешка, кто большая? В рамках какого мира ты хочешь жить? Независимое отдельное Чеченское государство где, с кем? Единая северокавказская реальность? Не знаю. Мы же собачимся даже с ингушами. С Дагестаном вообще никак. Осетин вообще другой веры. Какое тут объединение Северного Кавказа? Что у нас общего? Лезгинка, черкески - и все. К Закавказью? А что там? Они сами не знают, к кому приткнуться. Есть Россия.

- Россия уже считает деньги, вложенные в Северный Кавказ, посмотрит на все и скажет: хватит.

- А кто ее отпустит?

- Уйдет.

- Как она уйдет? Если провести сейчас плебисцит на территории Чечни, 99% выскажутся за то, чтобы оставаться в составе Российской Федерации, совершенно искренне.

- А если в России провести?

- Наоборот. Но такой практики нет - отделять территории, которые не хотят отделяться. Это будет интересный прецедент в международном праве.

- Тогда нам надо мириться. Людям, а не правителям. На века.

- Где найти ту симбиотическую точку, которая бы эти два народа включила друг в друга, подключила их энергии?

- Только через браки.

- Сейчас чеченцы утверждают, что якобы жениться на русской - последнее подлое дело. Якобы это древняя чеченская традиция - жениться только на чеченке. Думаю, эта «древняя традиция» возникла года три назад. У нас была только одна традиция - жениться на самых красивых девушках, которые попадали в поле твоего зрения. Увидел, влюбился, смог договориться с родителями или украл, как угодно. У чеченцев родство считали строго по отцам, а в жены брали всех. А сейчас эту идеологию, чтобы брать только чеченских девушек, поддерживают чеченские девушки. Потому что им запрещено выходить замуж за русских. А если еще свои мужчины начнут на других жениться, тогда у них вообще не будет женихов.

- Тупик. Но наши-то поколения другие! Мы вот с вами ровесники, и общий язык нашли мгновенно. Уже почти четыре часа общаемся. Почему?

- В советское время мы изучали русский язык по русской литературе. В Чечне был русский язык даже чище, чем во многих русских регионах, он был лишен жаргонных пластов. Чеченские дети, читая русскую литературу, могли понимать русских как людей, как цивилизацию. Поэтому они были готовы к контакту. Если человек прочитал Достоевского, нельзя сказать, что он ничего не понимает о русском народе. Что может Чечня предложить адекватное взамен? У нас есть два великих чеченских писателя - Лермонтов и Толстой. Других нет. Они писали на русском языке, но очень чеченские по духу писатели. Особенно Лермонтов. Именно чеченцам нужно изучать русский язык и русскую литературу. Это же мы совершаем экспансию в Россию! Перед тем как высадиться в Англии, викинги не ждали, пока англичане выучат их язык. Высаживались - а там уже по ходу дела общались, дружили и воевали, но всегда с открытым сердцем, готовым к переменам.

Взято отсюда по наводке от  lexiff

@темы: мысли вслух, перепостинг, наша жизнь, разжигательное

---

О любви к людям и собакам

В начале октября в Новосибирске годовалый малыш стал игрушкой у опасных зверей. Хозяева, оттащив собак, сказали: «ничего страшного» - они с ним просто ИГРАЛИ...

Все произошло в Заельцовском парке – излюбленном месте отдыха многих новосибирцев. Зеленый бор, небольшое русло с мостиком… 28-летняя Екатерина Алмазова вместе с маленьким Яном часто гуляли здесь. Тем более, что живописное местечко совсем недалеко от дома – всего 200-300 метров. Но очередной утренний моцион обернулся настоящим кошмаром.

- Мы с сыном были на мостике, когда на нем появилась большая бойцовая собака. Она была в ошейнике, но без намордника, а хозяев поблизости видно не было, - молодая мама говорит, что тогда еще не ожидала нападения. - Я взяла ребенка на руки, сошла на дорогу, встала в сторону. Но собака уже неслась к нам, она кинулась на Яна, вцепилась ему в ноги. Тут же появилась вторая, которая сбила меня...

Для двух увесистых зверюг миниатюрная женщина – не соперник. Они буквально вырвали годовалого ребенка из ее рук. Хватая зубами, стали волочить по земле.

Екатерина уверена, что слышала голоса людей поблизости. Но, несмотря на ее крики, никто не бросился на помощь.

- Даже не могу сказать, сколько времени все длилось. Такое ощущение, что это происходило долго и медленно. А я ничего не могла сделать, - со слезами вспоминает Екатерина. – Собаки таскали моего ребенка по земле, как тряпичную куклу. Может быть, прошло секунд 30, может – минута… Как появились хозяева, как оттаскивали собак, как я оказалась на ногах – ничего не помню.

Владельцами опасных животных оказались две женщины. Одной - на вид лет 40-45, другая, возможно – ее дочь. Младшая, взяв собак на поводок, стала их уводить, а старшая принялась успокаивать Екатерину, которая прижимала к груди малыша и была буквально в истерике.

Хозяйка извинялась перед матерью малыша и объясняла, что собаки просто играли, что не случилось ничего страшного. А мама, с ужасом опасаясь увидеть страшные раны, осматривала рыдающего малыша.

- Я боялась, что у сына погрызено лицо. Но личико и голова были целы, - продолжает Екатерина. – А штаны, курточка, шапка, шарф – все оказалось в собачьих слюнях, грязи…

Молодая мама с сыном поспешила домой. А там, сняв с малыша порванные штаны и колготки, увидела, что на ножке содрана кожа, остались следы от клыков, кровоподтеки…

Не будь на ребенке плотной осенней одежды, все могло оказаться гораздо хуже. Получилось, что толстые штаны еще неплохо защитили беззащитного ребенка от острых зубов. Жаль, что не на сто процентов.

Врачи сказали, что мальчику придется пройти курс профилактики бешенства, и теперь ему ставят прививки. Делать уколы предстоит до 26 декабря. Родители смазывают ему больные места, дают капли, чтобы не было аллергии на прививки. Хорошо еще, что раны не большие.

Все родные и соседи уже знают о жуткой истории, произошедшей с маленьким Яном. Знакомые уже высказали родителям свою версию.

- Дворовые собачники сказали, что бойцовых собак учат на тряпичных манекенах, натаскивают их. Получается, что наш ребенок и выступал в качестве такой «игрушки», - делает жутковатое, но очень правдоподобное сравнение Екатерина. - Еще нам разъяснили, что собаки действительно по их меркам просто забавлялись, потому что травмы были бы намного страшнее и опаснее, если б собаки использовали всю свою силу. Одним укусом могли перегрызть лицо или шею. И ребенок мог вообще не выжить от таких травм. Именно от этого страшно...

Мама Яна пытается найти хозяев собак, у которых в жуткий момент не спросила даже имен. Перечитывает форумы о собаках, узнает о ближайших кинологических выставках и соревнованиях.

В милиции открыто дали понять, что едва ли помогут. Родители пострадавшего ребенка рассказывают, что сотрудники долго выясняли, на чьей территории произошло ЧП, и кто отвечает за подобные ситуации. А потом сетовали, что не знают, как искать хозяек.

- У них собаки очень приметные: плосковатые морды, лапы чуть в развалку, окраска – коричневая с белым. Наверняка, они в какие-нибудь специализированные клубы записаны. Просто, найдя их, мы сможем узнать, сделаны ли животным прививки от бешенства. Может тогда, не придется ставить сыну уколы, - говорит Екатерина. – Еще надеюсь, что женщины сами наберутся смелости и выйдут с нами на связь.

Женщина объясняет, что очень хорошо относится к животным. А вот таких хозяев не может понять: почему они отпускают таких небезопасных зверей без намордников? Почему не присматривают за ними?

А в конце октября неожиданно выяснилось, что владелицы собак сами искали родителей пострадавшего мальчика.

- Благодаря Интернету узнали, что я их ищу, и сами обратились в милицию. Сказали, что очень сожалеют о случившемся и готовы компенсировать все затраты на лечение ребенка, - рассказала 20 октября мама пострадавшего ребенка. – Оказывается, они давно связались с сотрудниками органов, но мы об этом просто не знали и продолжали искать этих женщин.

В милиции «Комсомолке» подтвердили: хозяйки собак объявились еще неделю назад.

- По закону их ожидает административное наказание – штраф за вывод собак в общественные места без поводка и намордника, - прокомментировали в отделе участковых уполномоченных. – Кроме этого, потерпевшие могут взыскать с нарушителей возмещение морального вреда.

(c)kp.ru

Неплохо так. Приходит одна гражданка в милицию, просит найти владельцев напавших на ребенка собак. Приходит другая, просит найти родителей ребенка, на которого напали ее собаки. Вопрос на засыпку: могли наши доблестные органы догадаться о некой взаимосвязи этих событий или действительно было необходимо вмешательство СМИ в эту историю???

@темы: мысли вслух, перепостинг, наша жизнь, новости

---

KatzSturmТruppen или Коты на службе Третьего рейха

Боевые коты SS и противотанковые советские мыши

Нужно отнестись с пониманием к высказываниям германских танкистов, о том, что в СССР каждое живое существо было против них, особенно в свете циркуляра, разосланного отделом армейских операций OKH всем армейским группам. Он гласил: "Танковые дивизии на Восточном фронте, которые разместили свою технику в укрытиях в тёплых местах на длительное время, по получению приказа на выдвижение обнаружили, что только 30% их техники оказалась боеспособной. Мыши проникли в танки через технические отверстия и погрызли электропроводку на двигателях".
Штабной офицер с чувством юмора прокомментировал этот документ словами: "Русские мыши!!!!"

"War on the Eastern Front 1941-45", James Lucas

Читая это впервые, можно подумать, что это просто забавный анекдот с Восточного фронта, но рассекречивание ранее недоступных советских документов и рассказы ветеранов Panzertruppe и Waffen-SS открывают удивительную картину одного из самых секретных "секретов войны". Исследование, начавшееся с советских формирований противотанковых мышей, попутно наткнулось на упоминания о "боевых" операциях котов SS, а затем и на "нерассказанную" историю, что в действительности случилось с расформированными советскими подразделениями собак-подрывников. Это рассказ о животных, действовавших с обеих сторон в ходе кровавой бойни Восточного фронта. Битвы, которые велись в подвалах, на складах и в моторных отсеках танков, вдали от широкоизвестных сражений людей.

Формирование первых советских подразделений противотанковых мышей

В ходе начального этапа операции "Барбаросса" в 1941 году, когда СССР оказался в тяжёлом положении, и ожесточённо сражался, пытаясь остановить немецкие армии. Все силы страны, даже, казалось бы, учреждения, далёкие от военных направлений, были мобилизованы для выполнения этой задачи. Одним из таких учреждений был "Центр Исследований Мышей", при Смоленском Университете, возглавлявшийся доктором Игорем Валенко. Он был пионером применения методов Павлова при обучении лабораторных мышей. Валенко предлагал использовать обученных мышей для ремонта и обслуживания точных инженерных и механических конструкций (чтобы такие операции можно было проводить без разборки механизма). Но тогда его идею не восприняли всерьёз, а при приближении немецких войск Валенко был направлен во вновь сформированную школу собак-подрывников. Неудовлетворённый своим новым назначением, специалист по мышам в тайне продолжил свои исследования, но теперь с новой целью - создание противотанковой мыши! Объединив, имевшиеся в его распоряжении, два сектора исследований, он начал свою работу. Вскоре ему удалось убедить высшее начальство, что мышь может стать эффективным противотанковым средством. Мышь, с её способностью проникать в отверстия до 4 раз меньшие по диаметру, чем диаметр собственного тела, и разрушать электропроводку и небольшие детали, была идеальным средством для выведения из строя танков и других механизированных средств. Но существовала проблема: Как доставить мышь к её цели?

Идея решения пришла к Валенко внезапно. Для этого прекрасно подходили самолёты По-2. Имея малую скорость и бесшумность, они часто совершали ночные вылеты, и атаковали наземную технику противника с низких высот. Эти самолёты вполне могли сбросить мышей Валенко прямо на технику противника.

После некоторого периода споров и убеждений, в начале апреля 1942 года, Валенко всё-таки удалось добиться разрешения на проведение пробного сброса мышей на германские танковые части в районе Кирова. Результат, должно быть, впечатлил чинов РККА, так как было дано разрешение на последующие сбросы мышей. Самой успешной атакой мышей был сброс их на подразделения 22-ой германской танковой дивизии 18-19 ноября 1942 года под Сталинградом. Последовавший за этим выход из строя большого количества техники дивизии сыграл немаловажную роль в сражении за Сталинград.

Германский ответ

После удачно проведённой операции, Валенко исследовал один из повреждённых танков, захваченный советскими войсками. В нём была обнаружена спящей одна из противотанковых мышей.

Тем не менее, безоблачные дни существования программы тренировки мышей были сочтены. Независимо от поступившего из OKH предупреждающего циркуляра (цитата из которого приведена в начале статьи), один из сбитых По-2 дал немцам ключ к разгадке того, что происходит... Таким образом, к концу 1942 года в немецких танковых подразделениях стали использовать котов для борьбы с советскими противотанковыми мышами. Определённое количество котов неофициально даже были поставлены на довольствие. Но только танковым подразделениям Waffen-SS было разрешено иметь в составе своих "Katzesicherheitabteilungen" (KSA - кошачьи подразделения безопасности) полностью чёрных котов. Внешне эти орущие орды часто выглядели довольно потрёпанными, так как приходилось довольствоваться котами, обитавшими в округе, так как их доставка из Германии была недостаточной. К тому же, при подборе котов в первую очередь руководствовались их охотничьими навыками и способностями как мышеловов, а не внешним видом.
(Сразу же после войны, получив информацию о столь экзотической борьбе с техникой противника от пленных офицеров Вермахта и Waffen-SS, на территории своих оккупационных зон американцы и англичане для защиты своей бронетехники от возможных диверсий создали кошачьи формирования (также поставленные на армейское довольствие). Некоторое время спустя англичане создали кабельную изоляцию, несъедобную для мышей, и кошачьи охранные подразделения были распущены).

Каждой собаке свою кость

После сведения на нет успехов своего мышиного легиона, доктор Валенко был подавлен. До тех пор, пока... его не посетила новая блестящая идея. Собаки-подрывники не оправдали себя. Время, потраченное на тренировку собак-подрывников, не окупило себя, а уже обученные собаки простаивали без дела. Новая идея Валенко состояла в том, чтобы обеспечить своих мышей при следовании к цели собачим эскортом из числа уже обученных и готовых к выполнению заданий, псов (!!!). Если вместе с мышами осуществить сброс одной-двух собак, то это позволит нейтрализовать котов и позволить мышам добраться до их целей. Это была уже отчаянная попытка сохранить идею противотанковых мышей, но всё же несколько собак для этой цели были выделены. Несколько проведённых акций (в скромных масштабах) имели мизерный успех. Возможно, потому, что новые германские Panzer VI Tiger были практически неуязвимы для мышей - топливные испарения убивали их раньше, чем они могли нанести какой-либо вред электропроводке.

В любом случае, к 1943 году СССР уже имел достаточно традиционных противотанковых средств, и не нуждался больше в столь экзотических их вариантах.

Отсюда

@темы: история, творчество, перепостинг, юмор, война

---

А потом началась СТРАШНАЯ СОВЕТСКАЯ ОККУПАЦИЯ

25.10.2010 в 09:18

Пишет  BabyDi:
Оккупация, или Славная история Эстонии
Поговорим о чем-то спокойном, неторопливом и взвешенном. Например, об эстах. Только не о нынешних «суверенных», о них неинтересно, а о других. Семисотлетней давности. Которые, скажу вам, были те еще булочки с изюмом...

Соседушки

Это сейчас посмотришь в ту сторону и смешно. А на рубеже X-XI веков, когда случился у них всплеск, говоря словами Гумилева, «пассионарности», заняли предки будущих ветеранов СС на берегах серого моря место, освобожденное норманнами. Благо, те уже в вик почти не ходили, благополучно выйдя в солидные, всей Ойкуменой уважаемые наемники-варанги, а то и сицилийские доны. Были эти эсты уже не совсем дикие, голышом не бегали, промискуитет не культивировали и даже имели шесть княжеств –не княжеств, но вроде того, именовавшихся «маакондами». Но жить рядом с ними удовольствия не доставляло. Ибо грабили все, что по морю плывет и по земле бродит, не глядя (берсерки, да), с кем имеют дело. Хоть шведы, хоть Русь, - без разницы. С Русью, правда, шутки были коротки. Князь Ярослав с ними своей мудростью поделился, построив вслед за тем город Юрьев, чтобы гарнизон присматривал за поведением воспитуемых. Те поняли и слегка притихли. Зато мелким племенам неэстийского происхождения – ливам, латгалам и прочим куршам- приходилось крайне несладко. Доведенные до полного отчаяния таким соседством, обиженники искали помощи у тех же русских. По их просьбе и с их согласия полоцкие князья выстроили на берегах Двины два укрепленных городка, Кукейнос и Герсик, князьям которых (младшие сыновья полоцких младших сыновей) окрестные племена платили умеренную и вполне посильную дань. Эстам, однако, было плевать и на русских. Они ощущали себя круче некуда, доказывая это при первой возможности. Хотя, как правило, себе же на голову. В 1176-м «вся чудь земная приходила под Плесков» со смелым планом взять город под себя, но, естественно, получила по ушам и «ушла с великим уроном». В 1190-м история повторилась: «многая чудь водою пришла», однако на сей раз, если верить псковским летописцам, вообще «ни един чунец вживе не ушел», однако другому отряду эстов, атаковавшему параллельно, удалось захватить Юрьев, который псковичи и новгородцы смогли отбить только спустя год и общими силами, устроив вслед за тем прогулку по маакондам, «полону уведя без числа». Но только в 1192-м, когда псковичи, играя на добивание, вновь опустошили Чудскую землю и забрали у эстов городище Медвежью Голову, лихие парни слегка образумились и начали исправно платить дань. Не неся, впрочем, никакого убытка, поскольку все уплаченное с лихвой возмещалось добычей, регулярно отнимаемой у ливов, латгалов и прочих. Кроме, естественной, находившихся под крышей Полоцка. А жизнь между тем готовила беспредельщикам урок и науку. Поскольку, помимо Руси, шведов и ливов с латгалами, была на их беду еще и Западная Европа, где истерически не хватало земли и поэтому младшие сыновьяочень не любили язычников. Тем паче, под боком.

Мигранты и оккупанты

Первый челловек с мандатом, вернее, патентом на будущее епископство, миссионер Мейнгард высадился на берега пустынных волн в самом конце XII века. Однако успеха не стяжал, разве что шпротами угостихи, но слушать не стали. На смену незадачливому неумехе пришел новый, более серьезный кандидат в апостолы, Бертольд, - уже не только с крестом, но и с мечом. Сразу убивать его опять-таки не стали, но когда стало ясно, что батюшка просто так не отстанет, пришлось. Третьим назначенцем на перспективное, но проблемное место стал в 1199-м бременский каноник Арнольд, - и вот тут-то все совпало. Попик, хоть и совсем молодой, с места в карьер проявил ся дико энергичным и, как модно говорить, крайне эффективным менеджером с задатками административного гения. Основав сразу по прибытии в устье Двины город-крепость Ригу, он начал всеми правдами и неправдами заманивать в будущее «Царство Небесное» немецких колонистов, не обращая внимания на качество будущих подданных. Всем им, чем бы они ни занимались дома, хоть с петли сорвавшиеся, хоть с костра снятые, специально выхлопотанная у Папы булла гарантировала отпущение всех грехов, а епископ – нижайшие налоги, желающим землю, не желающим же пахать - все возможные городские вольности. Следующим креативом стало основание ордена «Братьев Христова рыцарства», в просторечии, из-за алых мечей на эмблеме, «меченосцев». Единственный среди всех такого рода, этот орден не подчинялся напрямую Ватикану, а считался вассалом епископа Риги, получив в пользование треть всех земель епископства, и был очень, так сказать, легким на подъяем. Во всяком случае, его первый магистр, Винно фон Рорбах, потерял голову на плазе в итоге какой-то внутренней склоки, чего, вообще-то, в организациях такого плана не случалось никогда. В общем, когда в Полоцке, как бы гегемоне окрестностей, сообразили, что новые пришельцы могут быть реально опасны и собрались, наконец, принимать меры, оказалось, что боржоми пить поздно. Уже в 1203-м русские войска, пришедшие наводить порядок, так и не сумев взять крепость Гольм, ушли восвояси несолоно хлебавши, а ливы, почуяв новую силу, способную усмирить соседей, пошли креститься толпами (их князек Каупо даже вошел в орденские хроники как «образцовый новый христианин»). С этого момента начались «весенние» походы против язычников. Сперва против латгалов, которых сломали очень быстро, всего через два-три года меченосцы прогнав из Кукейноса и Герсика\полоцких вассалов, Вячеслава (Вячко) и Всеволода Борисовичей. Затем пришел черед «ближних» эстов из мааконда Уганди.однако ни «дальние» эсты, которых просили о помощи угаласцы, ни новгородцы, которых просили о том же полочане, увлеченные традиционными драками на меже, на происходящее внимания не обращали. А зря.

Евростандарт

Укрепившись в Ливонии и Латгалии, меченосцы понемногу расширяли lebensraum, ставя на занятых землях каменные замки, покорившихся крестя, противящихся крепостя, а самых непокорных обнуляя вместе с семьями. Война становилась все более ожесточенной, что, учитывая социальный состав «воинов Христовых», с одной стороны, и нравы аборигенов с другой, даже не удивляет. «Они убивали мужчин, и женщин, и детей, - со скромной гордостью сообщает Генрих Латвийский, - во всех деревнях и местах, и убивали тех, кого они нашли, с утра до вечера... пока уставшие руки не обессилели от избиения». Эсты, естественно, в долгу не оставались, в связи с чем быстро прослыли «бессердечными дикарями», каковыми, впрочем, считались и до того, однако против «железных людей» устоять было сложно, и к 1209-му большая часть мааконда Уганди оказался во власти людей епископа, а его крепость Отепя превратилась в орденский замок. Дальше больше. В 1210-м агентура Альберта достигла серьезного успеха и на полоцком направлении. Между Ригой и князем Владимиром Мстиславичем был заключен договор о дружбе, а через пару лет еще один, фактически поставивший княжество в зависимость от епископства. После чего Псков и Новгород, осознав, что шутки кончились, зашевелились. Князю сперва пришлось бежать в Ригу к зятю (он успел выдать дочь замуж за епископского брата), затем, когда там оказалось плохо, каяться перед псковичами, немцы же тем временем заявились в новгородские земли, захватили Медвежью Голову и поставили там замок Оденпе. В 1214-м русские ответили адекватно и пропорционально, однако штурмовать Ригу, где собрались все уцелевшие немцы, учитывая мощь ее каменных укреплений, не решились. В конце концов, в начале января 1217 года дело кончилось битвой где меченосцам досталось так здорово, что им пришлось вернуть не только Медвежью Голову, но и Вильянди, признав местных эстов данникам Пскова и Новгорода. После чего раскачались, наконец, и горячие эстонские парни, лишь к этому времени сообразившие, что их скоро будут бить, а помочь почему-то никто не хочет. Из числа вменяемых, мысливших по-новому старейшин выдвинулся и лидер - весьма харизматический старейшина Лембиту из мааконда Сакала, имевший уже опыт серьезных побед над «железными людьми» в крупной битве на реке Юмере (1210-й) и разорения орденских укреплений. Связавшись с русскими, он объяснил им, что эсты теперь хорошие и все понимают, принял участие в «январской победе» и, став после того непререкаемым авторитетом во всех континентальных маакондах, предложил план общего похода на Ригу, чтобы сбросить немцев в море раз и навсегда. Идея пришлась по нраву. Возможно, какие-то уважаемые люди и не были в восторге, предвидя рост влияния коллеги Лембиту, но определяли ситуацию не они. Летом 1217 года севернее крепости Вильянди, что на берегу реки Навести, начали собираться дружины из Сакала, Харьюмаа, Ярвамаа, Рявала, Вирумаа, Ляанема, - всего в итоге около 6000 человек, по тем временам и местам огромная сила. Не пришли только из Уганди, где немцы навели такой порядок, что и мышь опасалась пискнуть, да еще островитяне, на которых очень надеялись, видимо решив, что дела тех, кто за водой, их не касаются. Зато гарантировали приход новгородцы и не отказались от участия в кампании псковичи. В такой ситуации Альберту оставалось только играть на опережение.

Большая стрелка

Были ли у эстов Лембиту хоть какие-то шансы? Не знаю. Нет, наверное. Слишком мощная машина уже крутилась, и им, попавшим в жернова истории, по большому счету, ловить было нечего. Даже Ригу взять, скорее всего, не сумели бы. Но раскрученному проекту Альберта тяжелые на руку мужики, очень похожие на героев саг, вполне могли навредить, и очень сильно. На счастье немцев, разведка у епископа, следует признать, была поставлена отменно. Получив вести о намерениях Лембиту и сборе «варварского» ополчения, он немедленно собрал всех, кого мог (меченосцев, «гостей ордена», горожан), придал им в помощь многочисленные отряды крещенных ливов и латгалов(для этих эсты были почти как в будущем ацтеки для таскаланцев) и послал их на перехват, приказав магистру любой ценой дать бой «дикарям» до подхода «русских еретиков». Всего набралось 3000 бойцов, в том числе человек 700-800 немцев, включая примерно две сотни тяжелой конницы, меченосцев, «гостей» и народа попроще. С такой силой можно было не только надеяться на победу, но и верить в нее. 793 года назад, в день святого Матвея - 21 сентября 1217 года, - двигаясь тремя параллельными колоннами в направлении крепости Вильянди, крестоносцы (3000 бойцов, в том числе до трех сотен «железных людей») вышли к лагерю Лембиту около местечка Пярсти. Внезапности не было, оба войска имели возможность выстроиться в боевые порядки, после чего немецкая тяжелая конница (сотни две рыцарей, может быть, чуть-чуть больше), выстроившись «свиньей» и прикрывая в «желудке» кнехтов, ударила в центр ополчения маакондов. Отдадим должное эстонскому «хирду»: он не рассыпался, но остановить «железных людей» или хотя бы взломать их ряды, добравшись до пехоты, не получилось. Меченосцы медленно, со скрипом, но все же прорубались сквозь ряды противника. На флангах все шло совсем иначе. Атак латгалов не удалась и началась длинная кровавая рукопашная, зато на правом фланге ливы, как аккуратно пишет Генрих, «внезапно решили сражаться вместе с немцами», то есть, просто сломали строй и побежали под защиту клина, что дало эстам возможность даже нанести удар по оголенному участку «свиньи». Однако, судя по всему, именно в этот момент погиб Лембиту и его заместитель, после чего в немецкий клин, пользуясь временным замешательством противника, все же пробил строй «варваров» и вывел им в тыл пехоту, под ударом которой эсты дрогнули и побежали. Общие потери убитыми, считая погибших и на поле боя, и в ходе преследования, составили почти 1000 человек, победителям достался весь обоз эстов и более 2000 лошадей, что само по себе было тяжелейшим ударом по экономике маакондов. Орден, впрочем, тоже понес значительные потери, рыцарей, правда, погибло немного, но немецких кнехтов, не говоря уж об ополчениях союзников, гораздо больше, а ведь это был «золотой фонд» епископства, достойные немецкие переселенцы. А эсты, хоть и разбитые, хоть и потерявшие лидера, еще далеко не встали на колени, да и «русская проблема» никуда не делась. Стало ясно, что своих сил не хватит, и Альберту пришлось пойти на шаг, от которого он долго уклонялся: принять помощь датского короля. Естественно, в обмен на часть территории.

О, эти русские...

Датчане не отказались. В 1219-м они оккупировали часть островов, высадились на побережье в районе городка Колывань, взяли его и основали крепость Ревель ака Танне Линн («датский город»), по ходу дела помогая немцам усмирять мааконды. Теперь вся надежда эстов была на русских. Они каялись во всем и просили, забыв обиды, помочь. В Новгороде ситуацию понимали. Несмотря на то, что ситуация в городе на Волхове была не лучшая для активной внешней политики (всего за шесть лет, с 1218 по 1224, там сменилось пять князей), «мужи новгородчи» дважды, в 1219-м и 1222-м, приходили на помощь соседям. Однако и две осады Вендена, ключа к Риге, и осада Ревеля были неудачными, мощные укрепления и тяжелые камнеметы спасали гарнизоны. Более того, в 1223-м немцы, отвечая ударом на удар, взяли Вильянди, повесив всех пленных «на страх и ужас другим русским», а в 1224-м, максимально мобилизовавшись, двинулись на самую сильную русскую крепость – Юрьев, где княжил . Вячеслав Борисович, - тот самый «Вячко» из Кукейноса, принявший под свою крышу отряды еще непокоренных эстов во главе со старейшиной Мээлисом, вроде бы сыном покойного Лембиту. Силы были несопоставимы, помощи из Новгорода или Пскова, не говоря уж о Полоцке, не предвиделось. Однако предложения немцев о капитуляции, весьма, между прочим, выгодной и почетной – свободный выход со всем имуществом, семьями, оружием и казной, и все это всего лишь за то, что князь покинет «отступников-эстов», - были отвергнуты наотрез: «Како стоим заодно, тако и ляжем». Несколько попыток штурма ничего не дали. Тогда, после прибытия подкреплений, было решено устроить еще один штурм, окончательный, с участием всех, вплоть до высшего состава ордена. Единогласно была принята также идея двух рыцарей, Фридриха и Фредегельма, недавно прибывших из Германии: «Взявши город, жестоко наказать жителей в пример другим, что бы задать этим другим великий страх, князя же, покровителя язычников, вознести выше всех, повесив на самом высоком дереве». А затем был приступ, долгий и кровавый. Бились жестоко, без пощады, но немцев было больше и они сумели ворваться в город, а потом на плечах начальства ворвались леты и ливы, и началась резня. Никому не было пощады. Бой продолжался до глубокой ночи. Уйти из крепости не удалось никому, да никто особо и не пытался. Все пленные, около сотни мужчин и женщин, русских и эстов, были повешены, тело павшего в бою князя выбросили в овраг на корм зверью. В живых оставили лишь одного пленника, «слугу» (полпреда) суздальского князя, - ему дали лощадь, еды на дорогу и отпустили в Новгород- рассказать своим, что «убиша князя Вячка немцы в Гюргеве, а город взяша». Над землей эстов, ставшей, наконец, частью Единой Европы, вставала заря новой жизни.

Хороший, плохой, злой

Гибель Лембиту и падение Юрьева для Прибалтике означали многое. Если уж у эстов, да еще и при русской поддержке не хватило сил справиться с «железными людьми», это, в понимании тех мест, означало, что лучше никому не рыпаться. Используя, как нынче говорят, благоприятную конъюнктуру, епископ Риги и его вассалы-меченосцы начали прибирать к рукам, что плохо лежит, благо в Полоцке начались серьезные усобицы и «русский фактор» на какое-то время стал неактуален. Побежденных эстов, правда, особо щемить не стали, ограничившись обязательным крещением, данью и поставкой войск для своих походов (против чего эсты, надо сказать, возражали куда меньше, чем против крещения и дани), а вот предков латышей обнулили круто. Ливы и так были уже прижаты к ногтю, теперь их судьбу разделили курши, а потом и земгалы, попытавшиеся было заполнить «вакуум силы» и тут же надорвавшиеся. Себе на беду, вдохновленные успехом, братья-меченосцы ввязались в войну и с резко идущими на взлет литовцами, - и вот тут-то белая полоса кончилась. В 1236-м, при Шавлях, Орден Меченосцев был бит (не без помощи эстов, в решительный момент ударивших в спину господам) с такой силой, что перестал существовать, а его остатки перешли в ведение западного, Тевтонского ордена, в статусе «регионального» Ливонского. Поскольку братья-тевтоны напрямую подчинялись Папе, а братья-ливонцы – рижскому епископу, начались скандалы, ослаблявшие «железных людей». К тому же приоритетом Тевтонского Ордена были земли пруссов, а бывшие меченосцы (ныне «ливонцы») требовали натиска на Восток и покорения Пскова, Новгорода, а там и еще чего-нибудь, тем паче, что аккурат тогда по Руси гуляли татары и дело казалось верным. Кончилось все, как известно, поражением на Чудском озере, после чего «ливонцы» присмирели и подчинились Кёнигсбергу в полной мере. Однако и у «тевтонов» все было не слава Богу. Реагируя на чересчур опасное усиление все той же Литвы, они в 1260-м устроили тотальный поход на Миндаугаса Объединителя и получили под городком Дурбе свои «Шавли», а затем знаменитое Великое Прусское восстание, поставившее Орден на грань гибели, каковая, наверное, бы и не замедлила, не снаряди заинтересованные лдица прямую интервенцию из Германии.

Кое-как устаканилось все только в предпоследнем десятилетии XIII века, когда пруссов все-таки общими силами нагнули, в Литве начались разборки на тему, кто теперь Миндаугас, а «русское» направление после неудачной битвы под Раковором вообще было закрыто, как стратегическое. Главной целью Ордена отныне стало окончательное покорение будущих латышей (это сделали быстро и без особого труда) и аккуратное продвижение в Литву, а если получится, то и в Польшу. Эстам, подвластным Ордену и епископам Риги и Дерпта, в таком раскладе по-прежнему мирволили, держа в положении, конечно, людей второго сорта, но полезных и с привилегиями. Да и вообще, в то время братья-рыцари особо шкур с податных, не считая предков латышей, не драли. Зато в датских землях, на севере Эстонии и островах, включая город Ревель, все было совсем иначе. Короли Дании в тот момент были слабы, датские вассалы их не слушались, шведские соседи допекали вовсю, так что ставку господа из Копенгагена делали на немцев. Им доверяли, их приманивали, их возвышали, а поскольку свободных земель в самой Дании не было, фьефы переселенцам предоставлялись в Прибалтике, считавшейся «королевской землей». И вот там-то эстам приходилось туго. Мелкие безземельные дворяне, обретя, наконец, и земли, и как бы крепостных, устанавливали в крае не орденские, а германские порядки, что было для земледельцев крайне неприятно. Описывать не стану, что такое ужасы средневекового крепостничества, каждый, в принципе, может представить сам. Скажу лишь, что было введено даже давно забытое почти во всем цивилизованном мире право первой ночи. При этом местной специфики новые хозяева не знали и знать не желали. А зря. Поскольку «датские земли» населяли все-таки не на все уже согласные ливы и прочие курши, а серьезные люди, к тому же знающие, что их сородичей в землях Ордена и епископов хоть сколько-то, но уважают, и не считавшие себя хуже кого-то. Короче говоря, тлело. Тлело долго и сильно. Вопрос был лишь в том, когда пламя прорвется.

Капли датского короля

Прорвалось в 1343-м. Причем именно пламя. В буквальном смысле слова. Естественно, эсты не могли знать, что такое «Сицилийская вечерня». Но, судя по тому, что в Юрьеву (на 23 апреля) ночь по сигналу – на одном из холмов вспыхнул заброшенный дом, - поднялась вся «датская» Эстония, подготовка к мероприятию была не менее долгой и тщательной, нежели за 60 лет до того на Сицилии. И резали точно так же, как там французов, не щадя никого, не различая старых и малых, мужчин и женщин. Еще до рассвета были захвачены и разгромлены все усадьбы. Всего погибло около 3000 (или даже больше) немцев и датчан, спастись удалось очень немногим. Заодно с поместьями жгли церкви. Мятежникам удалось захватить даже хорошо укрепленный, запертый на ночь монастырь в Пайдисе, где погибли почти три десятка монахов. Крестьяне сумели захватить даже хорошо укрепленный монастырь в Пайдисе, где погибли 28 монахов. Не смогли, правда, взять с налету сильный замок Витгенштейн, гарнизон которого был поднят на ноги «несколькими немецкими женщинами, в непристойном виде явившимися у ворот». Устоял и Хаапсалу, где дозорные подняли тревогу, увидев на горизонте зарево. А также, разумеется, Ревель. Правда, в стычке у стен города небольшой отряд защитников был разбит, но взят штурмом достаточно крепкие по тем местам стены без специальных навыков и оборудования было непросто. Лидеры эстов («четыре короля», - скорее всего, из штаба подготовки восстания), понимая это, тратить людей, бросая их на заранее обреченный штурм, не стали. Они копили силы, объявив Ревель сборным пунктом ополчения, и всего за два-три дня в лагере было уже около 10000 вооруженных мужчин из бывших маакондов. По тем временам и местам, огромная сила. Хотя, конечно, в военном отношении не слишком убедительная – боевой опыт имелся мало у кого, конницы не было вообще, да и оружие оставляло желать лучшего.

На некоторое время установилось затишье. Из Ревеля во все стороны шли панические просьбы о помощи. Что на законного короля надежды нет (в Дании ситуация была хронически непростая), там понимали очень хорошо, поэтому, не согласовывая действия с сувереном, умоляли о спасении всех, на кого была хотя бы малейшая надежда, упирая на христианский долг и обещая решительно все. Соседи не отказывались. Буркхард фон Дрейвеле, магистр Ливонского ордена, пообещал прийти незамедлительно. Аналогичное обещание прислал и епископ Дерпта. Со своей стороны, не теряли времени и «короли» эстов. Были отправлены послы в финский Або, к шведскому наместнику, и во Псков. И шведов, и русских, - видимо, по принципу, «кто раньше успеет», - приглашали «прийти и взять страну под свою власть вместе со славным Ревелем». Ни те, ни другие не отказали, и, как указано в летописях, «радостные послы вернулись к войску». Похожие предложения были посланы и магистру. Типа, датские люди совсем достали, а во владениях Ордена порядки справедливые, и ежели Орден заберет их под свою крышу, ополчение будет только радо. Дальше в обеих хрониках начинается мутное. Можно сделать вывод, что идея магистру понравилась и он, в чем-то соглашаясь с жалобами эстов на «чрезмерное угнетение», был поначалу не против. Но слишком уж много церквей сожгли бунтовщики, дав основания считать считать себя «вернувшимися в язычество», а с такими у братьев-рыцарей разговор был короткий. Да и совершенно однозначная позиция дворян, потерявших в северных землях родных и друзей, не позволяла идти на серьезные переговоры с убийцами. Вместе с тем, традиционная трактовка дальнейших событий («заманил на переговоры и коварно убил») тоже не совсем верна. Действительно, «короли» по приглашению фон Дрейвеле прибыли в замок Пёйде на переговоры и, действительно, там погибли. Однако, судя по всему, не были «подло казнены», а погибли в стычке, отказавшись исполнять распоряжение магистра о пребывании в его ставке и попытавшись пойти на прорыв.

Друг в беде не бросит...

Как бы то ни было, в первых числах мая войска Ордена двинулись к Ревелю. Путь их шелками выстлан не был: эсты, избрав новое руководство, организовали довольно теплую встречу, сумев даже разбить отряд под командованием оберпаленского фогта, но когда начали подходить основные силы братьев-рыцарей, отступили от стен города, заняв позиции в болотистых пустошах. В общем-то, умно и правильно. С орденской пехотой эсты, даже без особых доспехах, могли бы посостязаться на равных, но пришла еще и конница – не менее 17 (или даже 22) братьев-рыцарей и около 200 «железных людей» рангом поменьше, так что вся надежда была на грамотную оборону. Какое-то время расчет оправдывался. Кони рыцарей вязли в топях, им не удавалось реализовать свои преимущества. Но одно из болот, Канавере, было невелико, и немцам удалось его окружить, после чего, когда фогт Гервена, командовавший орденским авангардом, предложил сдаваться, обещая пощаду, а надежды на помощь извне уже не было (другие отряды не сошли бы с удобных позиций), эсты согласились. Однако рыцари, «поддавшись на уговоры осиротевших женщин и детей», нарушили обещание и перебили всех сдавшихся, около 1600 человек. Спустя три дня, после прихода самого магистра, состоялось генеральное сражение, на болоте Сыямяэ, где упорно сражавшиеся эсты, хотя и сумели нанести карателям немалый урон (не говоря о латышской пехоте, которую никто не считал, в бою погибло «6 добрых дворян и один орденский брат»), но сами потеряли почти 3000 бойцов. В целом, после боев у стен Ревеля ополчение, успевшее отступить, уменьшилось наполовину. Но разбегаться не собиралось, и осада Хаапсальского замка снята не была.

В такой ситуации напуганные датчане, опять-таки не запрашивая мнение короля, осыпав магистра цветами, подписали прошение к Ордену о переходе под его «верховное покровительство». В замки Ревеля и Вейсенберга были введены орденские гарнизоны, датского монарха уведомили, что готовы «по справедливой цене возместить утрату земель». Теперь у ополчения, все еще не собирающегося сдаваться, оставалась надежда только на помощь извне. В первую очередь, на шведов, которым верили и которых считали своими. У шведов, однако, были иные планы. Их флот с довольно сильным войском подошел к Ревелю спустя пару дней после сражения на Сыямяэ, однако вместо высадки и соединения с эстами, что было предусмотрено договоренностями, тренеры «Тре крунур» вступили в переговоры с магистром и очень быстро нашли общий язык. Было подписано соглашение о «прочном перемирии... как на море, так и на суше» на девять месяцев, до «решения его величества короля шведов и ётов». Однако Магнус Эриксон решил быстрее. Уже 5 сентября 1343 года он заключил с Орденом как «повелителем Эстляндии» и городом Ревелем «вечный мир», одобрив «примерное наказание взбунтовавшихся язычников» и вытребовав в обмен торговые льготы плюс клятву не поддерживать датчан. Совсем иначе обернулось дело на востоке. Псковское вече, выслушав послов магистра, обещавших в случае сохранения нейтралитета «добрый мир на пять лет и честную торговлю», постановило все-таки «помочь чуди по старой приязни и по древней памяти». 26 мая дружины псковского князя Ивана и изборского князя Евстафия, усиленные «охочим людом» (в общем, около полутора тысяч человек) вступили на территорию Дерптского епископства и подошли к Оденпе, взятие которого открывало дорогу на Ревель. Встревоженный магистр начал спешно стягивать силы, отменив приказ о преследовании мятежных бунтовщиков, Иван же с Евстафием, узнав от местных крестьян и купцов о разгроме эстов, приняли вполне естественное (бобик сдох, чего уж там…) решение отступать. Однако 1 июня близ Вастселийна (Нейгаузен) столкнулись объединенное войском Ордена и епископа, пытавшимся перерезать им дорогу домой, дали сражение на марше и победили. Немцы отошли, понеся тяжелые потери, в том числе и нескольких орденских братьев, псковичи и изборцы благополучно вернулись в родные пенаты, а эсты, вовсе не собиравшиеся считать себя вовсе уж побежденными, получили время для жизненно необходимой им передышки, отступив, в частности, и на до сих пор спокойные острова.

Битва за острова

Насколько можно судить, новой вспышки бунта никто не ждал. Орден, в отличие от слабосильного датского наместника, репутацию имел серьезную. По всему краю были распространены сообщения о том, кому отныне следует подчиняться, подкрепленные рассуждением, что, дескать, поскольку «перед Орденом вины нет, то и наказывать Ордену сдавшихся и вернувшихся к мирной жизни христиан не за что». Это было логично. Это было убедительно. Мало кто сомневался, что обстоятельные эсты, убедившись в провале своего начинания и полном отсутствии надежд на помощь хотя бы откуда-то, примут эти, по сути, вполне приличные условия. Однако вышло иначе. В Якову ночь, на 24 июля, началось и на островах. По той же схеме: огонь в ночи и всеобщее восстание с полным истреблением всего, говорящего по-немецки. Дворян просто убивали, католических священников, раздев догола, топили в море. На Сааремаа мятежникам удалось даже захватить предвратные укрепления крупного замка Пёйде, того самого, где двумя месяцами раньше магистр встретился с «королями». Припасов в замке не осталось, осада была плотной и спустя десять дней комендант дал согласие сдаться, потребовав взамен гарантий свободного прохода к кораблям без оружия и поклажи. Ему это торжественно обещали, поклявшись на «кресте и камне», но слова не сдержали. Все вышедшие из замка были перебиты поголовно, причем самому коменданту, прежде чем зарезать, эсты, как порядочные люди разъяснили мотивы своих действий: дескать, «Христос отныне тут власти не имеет, а наш камень нас простит». Полностью зачистив территорию, островитяне принялись возводить систему укреплений в удобных для вторжения местах – десанта ждать не приходилось, но все знали, что такое Орден и никто не сомневался в том, что зимой, когда замерзнут проливы, отряды магистра неизбежно придут. Воодушевленные событиями за проливом, вновь оживились остатки ополчения и на континенте. Все это быстро сгладило противоречия между «железными людьми». Длинная пауза, мастерски выдержанная мудрым Буркхардом фон Дрейвеле, сыграла роль. В начале декабря все епископы Ливонии, включая Рижского и Дерптского, публично согласились «с этого времени и всегда преданно поддерживать Орден, без власти которого нет возможности защищать местную Церковь» от «неверных новокрещеных и мерзостных язычников». Примерно в те же дни и датский король, отправивший Папе жалобу на беспредел его рыцарей, видя, что Эстонию уже ни в каков варианте не удержать, отозвал письмо, вместо того попросив Святой Престол гарантировать выплату не «справедливой цены», как предлагал магистр, а конкретно 25000 марок серебром (позже сошлись на 19 тысячах).

А пока шли окончательные терки, войска магистра уже приступили к делу. Уже в конце ноября «железные люди» вошли в Гарриен, уже замиренный, но восставший снова и, как «вторично отпавший от веры», приговоренный к «примерному наказанию». Если раньше братья-рыцари, беспощадно казня взятых на поле боя, к женщинам и детям относились вполне по-христиански, то теперь и здесь пощада считалась не только слабостью, но и прямым нарушением приказа и воли Божьей. Хронисты еще много лет спустя называли этот мааконд «опустошенной и заброшенной землей». В феврале 1344 года, запасшись осадными машинами, орденские кнехты по льду перешли на Сааремаа, однако, прорвав первую полосу земляных укреплений, завязли в боях и к исходу зимы, опасаясь оттепели и окружения, вернулись на материк. Учитывая потери эстов, это было преддверием победы, но туземцы стратегии не понимали: после отступления с острова вновь начались мятежи на материка, даже в землях полностью, казалось бы, затурканных ливов. Но теперь Орден не торопился и не напрягался сверх меры. Аккуратно задавив недовольство в своих старых землях, за новые он принялся лишь месяцев восемь спустя, когда лед в проливах встал качественно, и на сей раз довел дело до конца. За восемь дней непрерывного сражения были взяты все укрепления Сааремаа, их защитники поголовно перебиты. Затем, опять же без спешки, занялись другими островами, и к Рождеству 1344 года магистр отслужил торжественный молебен, благодаря Господа за дарование окончательной победы.

Стабилизец

Общее количество немцев, включая датчан, погибших в ходе этих событий, если хронисты не ошиблись, известно до последней души – 4631 человек. В том числе, «11 братьев, 14 орденских дворян, 29 орденских всадников, 68 орденских людей, 47 людей епископских, 29 ревельцев, из них 21 стражник». Мобилизованных куршей и ливов, естественно, никто не считал, но там счет явно шел на тысячи. Как, разумеется, и у эстов, хотя цифра «более 30000 бунтовщиков», озвученная орденским хронистом, кажется все-таки завышенной. Однако, как ни странно, такой итог парадоксальным образом сыграл на пользу выжившим. Наведя порядок, Орден, естественно, принялся обустраивать новые земли. А людей не хватало катастрофически. И завозить было неоткуда. Цена рабочих рук выросла, и выживших приходилось как-то заинтересовывать. К тому же не хватало и дворян-управленцев: многие погибли, многие, перепуганные навсегда, вернулись в Германию, а орденские фогты могли разве что осуществлять общее руководство. В связи с чем вдобавок ко льготам Орден предоставил эстам бывших датских территорий и минимальное самоуправление, о котором и мечтать не могли ни ливы, ни курши, ни даже эсты «старых» орденских земель. Естественно, от греха подальше, перестали брать их и с собой в походы, запретив даже иметь дома какое-либо оружие, кроме вил, топоров и кос, без которых в хозяйстве никак, что тоже было немалым облегчением. Так что лет 50-60 после мятежа потомки погибших могли считать, что жертвы все же принесены не напрасно. Однако все забывается. По мере увеличения поголовья земледельцев и роста претензий братьев-рыцарей, понемногу забывавших былую скромность в быту, порядки, принятые в Ливонии, Курляндии и южной Эстонии, распространялись на весь край. «История Ливонии, - писал Карамзин, пересказывая хронистов начала XV века, - говорит, что сия земля могла тогда справедливо называться «небом дворян, раем духовенства, золотым рудником иностранцев и адом утесненных земледельцев». Естественно, такое развитие сюжета аборигенам не нравилось, но их никто не спрашивал. Ливы и курши тянули лямку безропотно, за эстами жестко присматривали, в корне давя любые намеки на недовольство, вплоть до песен, где совершенно забитые крестьяне выражали вспоминали про «on hea sõber Pihkva» - «хороший друг Псков». И так двести лет. Даже чуть-чуть больше.

От рассвета до заката

А потом началась Ливонская войнв. В январе 1558 года русская армия тремя «змеями» вошла в пределы Дерптского епископства, рассыпавшись на десятки рейдовых отрядов, - и вдруг, неожиданного для Ордена, выяснилось: никто не забыт и ничто не забыто. По мнению специалистов, весь восток Эстонии всего за полгода оказался во власти Ивана Грозного не в последнюю очередь еще и потому, что эсты, в отличие от ко всему равнодушных будущих латышей, - хотите верьте, хотите нет, - встретили их, как родных. В обширных архивах Ордена сохранились десятки докладов с мест: фогты жалуются магистру, что «эсты заражены изменой», охотно «показывают московиту путь через леса и болота, и выдают многие иные важные тайны». С другой стороны, российские архивы сохранили списки 500, так сказать, «официальных» лазутчиков из крестьян-эстов, состоявших на армейском учете накануне вторжения, а уж сколько их стало после начала военных действий, одному Господу ведомо. Что интересно, «московиты» оправдывали ожидания. При всей жестокости, проявляемой по отношению к немцам отрядами Шах-Али Касимовского, действовал строжайший запрет на «обиды чуди мелкой». Дальше – больше: 31 мая 1558 года в докладе из Ревеля магистра поставили в известность, что «московские начальники охраняют и защищают крестьян, выслуживают их жалобы, дают им без оплаты зерно и семена для посадки, а также одалживают волов и лошадей», так что «уже близ крестьяне уже строят себе хижины и дома». Наконец, при заключении временных перемирий (скажем, в 1559-м) в текст по требованию Москвы включались пункты, запрещавшие немцам насилие над жителями окрестностей Дерпта, Вейсенберга и других городов, остававшихся во власти Ордена.

Неудивительно, что «эсты повсюду принимали присягу на подданство Москве» и даже пытались присоединяться к русским отрядам, от чего воеводы, незаинтересованные в неквалифицированной живой силе, правда, отказывались. В какой-то момент вслед за ними потянулись и ливы с куршами, а в тех местах, куда русские войска не дошли, осенью 1560 года – в глубоком тылу Ордена - полыхнул нешуточный мятеж, очень похожий на «Юрьеву ночь». Такое же выступление по единому сигналу как бы ниоткуда. Такое же невесть откуда взявшаяся, очень хорошо скоординированное ополчение, правда, на сей раз только с топорами и вилами. Опять «король» (разве что, теперь только один). Опять осада крупнейшего в тех местах города. И - как двести лет назад, - обращение за помощью к русским. Кто знает, как обернулись бы события, успей кто-то из воевод вовремя. Но фон Кеттлер, маршал Ордена, оказался проворнее. Он успел погасить пожар в зародыше, малыми силами ударив по главному «скопищу» эстов, собравшемуся у стен Коловере, разбил их, уничтожив до двух тысяч человек и, пленив, жесточайше казнил «короля», завоевав в результате колоссальное уважение всей немецкой Прибалтики. Спустя несколько лет это помогло ему, уже магистру, стать самому себе Лютером, плюнуть на Ватикан, распустить Орден и объявить себя герцогом ни от кого, кроме Речи Посполитой, независимого герцогства Курляндского. Что же до эстов, то им, после резни под Коловере притихшим, осталось только ждать исхода войны, а потом новых войн и – по секрету от «юнкеров» - в ожидании лучших времен петь протяжные песни про «on hea sõber Pihkva».

@темы: история, перепостинг, познавательно

---

Мультикультурность на марше

Питер Боссман, 54-летний выходец из Ганы, стал мэром словенского города Пиран. В этом городке с 17-тысячным населением Питер живет уже более 30 лет. По имеющимся данным, это первый чернокожий мэр не только в Словении, но и во всей Восточной Европе.

Так-то!

@темы: за рубежом, новости

---

А вы говорите - мультикультурность не удалась....

Германия потратит 16 миллионов евро на создание в университетах Тюбингена, Мюнстера и Оснабрюка исламских учебных центров для подготовки имамов и преподавателей религии. Преподавание будет вестись на немецком языке. Первые студенты (большая часть - женщины) должны приступить к занятиям в зимнем семестре 2011 года.

По наводке от  Lina Clean.

@темы: за рубежом, перепостинг, разжигательное, новости

---

Рожденный для полета

24.10.2010 в 17:06

Пишет  Мишка Ушастик:

Самолет Владимир Кунин

О своем умении летать он не имел ни малейшего представления.

Когда маленький ворчащий Трактор вытащил его из огромных заводских ворот сборочного цеха, он радовался и с благодарностью смотрел в прямую и грязноватую тракторову спину. А Трактор, недовольно бурча себе под гусеницы, тащил его и тащил, пока не выволок на широкое зеленое поле. Вокруг бегали люди и указывали Трактору дорогу. Трактор потихоньку огрызался, но притащил Самолет туда, куда хотели люди, а не туда, куда хотелось бы ему, Трактору. Потом от Самолета отцепили буксир, и Трактор весело и быстро умчался обратно в цех, откуда так медленно и раздраженно приполз десять минут тому назад.

А потом

Самолет посмотрел ему вслед и немного погрустил. Ему понравился этот маленький крепенький механизм. Он пожалел, что Трактор уехал так быстро и до обидного весело. Ему хотелось, чтобы он постоял рядом. Не фыркал, не огрызался, а просто постоял рядом, спокойно постукивая двигателем.

А потом в Самолет налили уйму бензина, масла и воды. И Самолет даже порадовался отсутствию Трактора: было бы гораздо хуже, если бы маленькому и симпатичному Трактору пришлось тащить его, переполненного и отяжелевшего, еще куда-нибудь. Теперь Самолет, окружили совсем другие люди. Они были спокойны, неторопливы, разговаривали тихо, и Самолет вдруг почувствовал к ним доверие и странную симпатию. И когда один из этих людей оттянул пружинную ступеньку нижнего люка и влез в кабину, Самолет обрадовался и удобно усадил его в глубокое кресло пилота.

Этот человек был старым и опытным. Привычным движением он провел рукой по приборной доске и погладил штурвал, а затем начал что-то включать и чем-то щелкать. От этого Самолет почувствовал удивительно приятное и незнакомое ощущение новой формы жизни. От неожиданности он даже чихнул… Может быть, потому, что солнечный блик скользнул по его длинному носу, а может быть, и потому, что старый человек нажал в кабине на какую-то кнопку, предназначенную специально для чихания. Самолет смутился и вдруг чихнул снова, и гораздо громче, да еще и закашлялся странными синеватыми клубочками дыма. Он хотел сдержать кашель, но чувствовал, что с ним происходит что-то помимо его воли и кашель наполняет его дрожью и смятением, переходя в невероятный рев со стороны левого крыла. Самолет покосился налево и увидел бешено вращающийся винт. Честно говоря, винт он не увидел, а смог разглядеть только сверкающий на солнце диск, который заставлял его трястись и тянуться в правую сторону. От страха Самолет даже не заметил, как расчихался и с правой стороны. Это привело его в ужас и отчаяние.

Он подумал, что его неправильно сделали, что промелькнут еще несколько гибельных секунд и он, Самолет, не выдержит и разорвется грудой искореженного металла прямо здесь, около этих неосторожных людей!.. Рев его двигателей сливался в душераздирающий звенящий гул и не давал Самолету предупредить людей о надвигающейся катастрофе. Однако он почувствовал, что его перестало тянуть вправо. Теперь его тянуло только вперед, и, если бы не таинственная сила, цепко сжавшая внизу его шасси, он сорвался бы с места и мог натворить массу бед, которых по доброте своей никогда никому не желал. И в ожидании надвигающейся смерти он захотел быть просто Трактором… А потом вдруг все закончилось. И рев, и грохот, и дикая тряска, и стремление вперед. Все. Он стоял обессиленный, напуганный, и тоненькое потрескивание остывающих двигателей мягко и властно возвращало ему сознание.

Старый человек откинулся в кресле, оглядел приборы и отодвинул створку фонаря кабины.

— Ну как? — крикнули ему с земли.

— Порядок, — ответил он и снова ласково погладил штурвал.

— Надо будет его в зону сгонять, — сказал строгий военный. — Посмотрим, как еще себя в воздухе поведет.

— Серия есть серия, — сказал старый человек.

— Серия серии рознь, — поморщился строгий военный. — За последнюю неделю на сборке одни пацаны и бабы остались…

И все немножко помолчали, будто это была их вина.

— Сам на ней завтра схожу, — строгий военный ковырнул сапогом землю. — А то засох здесь, как куча навозная…

— Ладно тебе, — сказал старый человек. — Кому-то надо и здесь.

— Вот ты и сиди, — отвернулся военный.

— Я и сижу…

Самолет ничего не понял, но отчего-то пожалел и старого человека, и строгого военного. Ночь Самолет провел беспокойно. Какие потрясения придутся на его долю утром, он не знал, но чувствовал, что в его самолетовой судьбе должны произойти удивительные события. Для себя он решил твердо: принять все как неизбежное. Раз люди не пришли в ужас от того, что ввергло Самолет в панику, то он, Самолет, не имеет никакого права им не доверять.

Несмотря на то, что ночь была не холодная, Самолет под утро продрог и даже покрылся тоненькой сеточкой влаги. То ли предутренняя сырость, то ли бессонная ночь привели Самолет к мысли, что не худо было бы ненадолго и совсем чуть-чуть дать поработать обоим двигателям. Это согрело бы его и вернуло в нормальное состояние к приходу людей. Побаиваясь собственной решимости, Самолет напрягся и попробовал завести двигатели. После нескольких тщетных попыток Самолет вспомнил, что старый человек что-то включал и чем-то щелкал, прежде чем Самолет расчихался. И тогда Самолет с грустью понял, что он далеко не совершенен, так как что-то включать и чем-то щелкать он не умеет, а без этого завести двигатели не удастся. Для этого нужны люди.



Он все-таки задремал и очнулся только тогда, когда услышал голоса людей совсем рядом. Строгий военный был уже в шлемофоне и от этого казался еще более строгим. Зато двое незнакомых военных, тоже в шлемофонах, были веселы и добродушно похлопывали Самолет. Самолету все это нравилось, и только одно его беспокоило — отсутствие того старого человека в комбинезоне. Самолет видел, что строгого военного это тоже беспокоило. Да и все это видели. Но вот на быстром «виллисе» к Самолету подъехало еще несколько человек, и Самолет с удовольствием увидел, что последним из «виллиса» вылез тот самый старый человек, из-за которого Самолет и военный в шлемофоне уже успели малость понервничать. Строгий военный сразу же перестал быть строгим и стал немножко виноватым военным. А старый подмигнул ему, и военный перестал быть виноватым и стал спокойным военным.

Трое в шлемофонах надели на себя парашюты и стали залезать в кабины. Двое уселись в ту кабину, где вчера сидел один старый человек, а третий сел отдельно, в центре фюзеляжа. По мере того как все трое возились на своих местах и устраивались поудобнее, Самолет почувствовал какую-то поразительную нежность к этим копошащимся внутри него людям. Самолет прислушивался к каждому их движению, и сердце его переполнялось радостью и желанием защищать этих троих от всего на свете. И это осталось у него на всю жизнь.

— Корниенко, готов? — услышал Самолет чей-то чужой голос внутри себя. Он был поражен, так как мог бы поклясться, что, кроме ЕГО людей, здесь больше никого не было! Но человек, сидевший за штурвалом, не испугался, а, глядя прямо перед собой, спросил: — Штурман, готов? — Готов! — ответил штурман из-за его плеча. Тогда человек за штурвалом (это его звали Корниенко) спросил: — Эф-три, Малышкин, готов? — Порядок, командир! — прозвучало из центра фюзеляжа. — Готов! — доложил Корниенко тому, четвертому, которого не было.

— К запуску! — скомандовал четвертый. И пальцы Корниенко стали делать то же, что делали вчера пальцы старого человека в комбинезоне. Но Самолет чувствовал жесткость корниенковских пальцев и думал, что вчерашним запуском двигателей сегодня дело не кончится. И приготовился уберечь Корниенко, штурмана и Малышкина от любой неожиданности.

Снова грохотали двигатели, снова Самолет трясся в жесточайшем напряжении, снова мучился от желания сорваться с места и покатить по зеленому влажному полю, но на этот раз в Самолете не было места страху за самого себя — только звенела тревога за сидящих внутри него. Но вот Корниенко сдвинул на себя два рычажка левой рукой, и двигатели перестали грохотать так сильно. Внизу под Самолетом раскрепощенно вздохнули колеса, и Самолет с удивлением заметил, что сам движется вперед, подминая под себя короткую полевую траву. Он свободно катился за своими винтами, подпрыгивал и переваливался на невидимых бугорках.

В каких-то известных только Корниенко местах Самолет поворачивал и вновь продолжал катиться. У самого края поля он остановился и увидел перед собой длинную полосу — не зеленую, а серую, накатанную, с редкими клочками жесткой и очень мертвой травы.

— Ну, как? — вдруг спросил далекий голос четвертого.

— Прошу взлет, — скучно сказал Корниенко.

— Понял, — так же скучно ответил четвертый. — Вам взлет.

Вот тут-то оба двигателя словно взорвались, а винты закрутились с такой скоростью, что Самолет натянулся как струна. Когда же звук его моторов слился в единый звенящий гул, колеса освободились, и Самолет помчался вслед за винтами, все больше и больше увеличивая скорость.

А затем… Затем произошло нечто невероятное! Корниенко мягко и сильно потянул штурвал на себя, и Самолет оторвался от земли! Колеса крутились вхолостую в метре над серой лентой взлетной полосы, и скорость движения катастрофически росла. Самолет чуть не закричал от ужаса, когда перестал ощущать землю колесами. Но Корниенко сначала поставил штурвал в прежнее положение, а затем снова неумолимо потянул его на себя. И Самолет стал набирать высоту…

Очнулся он только тогда, когда штурман убрал шасси. Собственно говоря, убрал шасси не штурман, а сам Самолет. Но нужно отдать должное и штурману — что-то он такое сделал, отчего Самолет захотел убрать шасси. И когда колеса со стойками спрятались в мотогондолы, Самолет вздохнул и огляделся. Земля была далеко внизу, аккуратная, ровная и очень плоская. Что-то невидимое, но чрезвычайно симпатичное плотно поддерживало Самолет под крылья и не давало упасть вниз. Но самое главное — Корниенко, штурман и Малышкин были спокойны и даже перебрасывались непонятными короткими словами.

Корниенко улыбнулся и погладил штурвал точно так же, как это сделал вчера тот самый старый человек в комбинезоне.

— Ах ты умница… — даже сказал Корниенко. Сердце Самолета переполнилось восторгом и гордостью. Ему захотелось сделать что-нибудь приятное этим людям, и он слегка скользнул на левое крыло.

— Ну, ну!.. — предостерегающе пробормотал Корниенко и выровнял Самолет. Но ощущение полета было настолько изумительным, что Самолет нисколько не обиделся на Корниенко. Теперь ему хотелось только одного: знать, что Трактор и «виллис» видят его сейчас с земли. Может быть, глядя на него, им самим захочется полетать. Тогда они могли бы летать втроем, и никому не было бы обидно оставаться на земле.

Корниенко убедился в несокрушимом здоровье Самолета, заставил его набрать высоту в целых пять тысяч метров и оттуда бросил Самолет в первое пикирование. Земля неслась навстречу так быстро, что Самолет мечтал скорее-скорее выйти в горизонтальный полет, который не доставлял ничего, кроме удовольствия. Но когда наконец рули глубины задрались вверх и Самолет стал поднимать нос к горизонту, выяснилось, что самое тяжелое — это выход из пикирования. Невероятная тяжесть придавила Самолет сверху, словно на него нагрузили и Трактор, и «виллис», и всех людей, с которыми он успел познакомиться в сборочном цехе.

Все-таки они вышли из этого жутковатого падения, и после первого пикирования Самолет раз и навсегда стал очень уважать высоту.

— Ну вот, теперь ты еще и пикирующий, — сказал Корниенко и рассмеялся.

Боже мой! Как же он мог забыть? Самолету даже стало не по себе. Об этом столько говорили в цехе! Он же пикирующий… Пикирующий бомбардировщик «Пе-2»! «Петляков-второй»!..

Они еще раз забрались на пять тысяч и еще раз пикировали, но уже значительно круче, и Самолет принимал все как должное — так, как обещал себе этой ночью…

С тех пор прошло двадцать пять лет. Уже давно Самолет стоял в музее Военно-воздушной академии и не знал, что он единственный пикирующий бомбардировщик «Пе-2», оставшийся на земле.

В войну ему повезло. Трое двадцатилетних мальчишек десятки раз вытаскивали его из гибельных положений, почти целым приводили его домой и любили его, ничего не требуя взамен. Только однажды он смог отплатить им за любовь и верность. Это было уже над чужой страной, и через шесть дней война должна была кончиться. Самолет почувствовал, как сквозь него прошел кусок раскаленной рваной стали, и мальчишка, сидевший за штурвалом, закричал и упал лицом на приборную доску… Вдвоем — Самолет и второй, мальчишка, штурман, сделали все, чтобы вернуться на свой аэродром. Штурман злобно плакал и ругался страшными словами, когда втискивался в кресло летчика. И Самолет из последних сил старался помочь ему и не упасть на землю. Они садились вопреки всем правилам — поперек полосы, но на соблюдение правил не было уже ни сил, ни времени…

Больше он не летал. С него сняли пулеметы, радиостанцию и еще что-то. Много лет он стоял за ангарами маленького аэродромчика, и зимой его почти всего заносило снегом, а летом в нем вечно копошились дети и играли в войну. Войны они не знали и постоянно в чем-нибудь ошибались. Но Самолету не хотелось их поправлять, так как Самолет слишком хорошо знал войну и не мог забыть того мальчишку-летчика, который, еще живой, закричал, а уже мертвый, упал лицом на приборную доску…

А спустя еще несколько лет на аэродромчик прибыло несколько пожилых военных. Они долго осматривали Самолет и говорили: — Последний… — Последний из могикан. — Такую машину не сохранить, а?.. Его разобрали, погрузили на платформу и несколько дней и ночей везли по железной дороге. Под платформой постукивали колеса. Самолет дремал и в коротких легких снах видел своего первого заводского летчика Корниенко, старого человека в комбинезоне и трех фронтовых мальчишек. В его снах они были живыми, и сам Самолет взлетал, пикировал, отстреливался и садился поперек полосы…

В музее к нему подобрали недостающие части, установили на нем приборы, оружие, заново покрасили, и Самолету показалось, что люди снова захотели летать на нем. Но когда с него сняли старые, ржавые, усталые двигатели и не поставили новых, а просто сделали так, будто они на нем есть. Самолет понял что ошибся. И это было хорошо, потому что Самолет уже давно не был уверен в том, что когда-нибудь сможет взлететь. Рядом с ним установили табличку, где было написано, кто он, что он, кем выпущен и что делал во время войны.

Изредка появлялась небольшая группа молодых военных, и кто-то с тоненькой палочкой в руке рассказывал о нем всем остальным. Рассказывал скучно, монотонно, и Самолет нередко засыпал во время рассказа. Ему даже перестали сниться сны. Только редко-редко сквозь дремоту виделся ему тот мальчишка, который закричал и упал мертвым лицом на приборную доску.

Но однажды его выкатили из музея на край летного поля рядом с низким и крепким кустарником. Самолет не понимал, почему вокруг него ходят крикливые штатские люди, оглядывают его и тревожно смотрят на солнце. Его, Самолет, солнце никогда не тревожило. Сколько раз он заходил на цель со стороны солнца! Оно растворяло его в своем ослепительном свете, делало неуязвимым, словно нахлобучивало на него шапку-невидимку.

Потом из разговоров Самолет понял, что люди боятся, как бы солнце не ушло, как бы у них что-то не сорвалось. Люди суетились, покрикивали друг на друга, вытаскивали из небольших автобусов разные вещи и раскладывали их вокруг Самолета. Самолет огляделся и вдруг понял, что это за вещи! Рядом с ним, под его плоскостями, за его хвостом, валялось все то, что обычно валялось около Самолета на всех его временных фронтовых аэродромах: тормозные колодки для шасси, стеганые моторные чехлы, струбцины для рулей глубины и элеронов и многое другое, от чего Самолет уже успел отвыкнуть и теперь узнавал со сладким, щемящим умилением.

Но тут же умиление сменилось диким испугом — значит, война?! Значит, опять война?! Но он же не может взлететь! Произошла какая-то ужасная ошибка! Ему нужно срочно в ПАРМ — это полевые авиаремонтные мастерские!.. В нем нет двигателей, умформеров!.. И винты у него не собственные, а со старого, списанного «Ли-2»!.. Подождите воевать! Он Самолет, еще не готов!..

Но из автобуса уже вышли трое двадцатилетних мальчишек в шлемофонах, с пистолетами, парашютами и направились к Самолету. Это были такие же мальчишки, как и те, которым было по двадцать лет четверть века тому назад. Они даже одеты были так же. По той, фронтовой моде. На гимнастерках у них были те же ордена…

И Самолет решил спасти этих трех от неминуемой гибели! Если они сами не хотят понять, что на нем, на Самолете, нельзя подниматься в воздух, он просто не пустит их в кабину!.. Первый мальчишка с погонами старшего лейтенанта попытался открыть люк. Самолет напрягся и не позволил ему сделать это. Первому помог второй, но Самолет сдержал усилия обоих. Третий повернулся к автобусу и обиженно крикнул: — Не открывается, собака!

— Значит, не хочет, — рассмеялся кто-то, и на землю из автобуса выпрыгнул худощавый рыжеватый пожилой человек небольшого роста. Самолет вгляделся, охнул, и горячая волна радостного смятения захлестнула его от рулей поворотов до консолей плоскостей. Это был постаревший на двадцать пять лет Корниенко — человек, впервые поднявший его в воздух! Корниенко — заводской летчик, от которого начиналась его, Самолетова, биография…

Теперь Самолет был спокоен. Корниенко осмотрит его и объяснит всем, что Самолет не может взлететь, у него нет моторов, а винты, просто так, для соблюдения формы… Только бы Корниенко узнал его, только бы вспомнил!.. И Самолет разрешил Корниенко открыть люк. Корниенко показал мальчишкам, как нужно залезать в кабину: кто должен лезть первым, кто вторым, и мальчишки слушали каждое его слово, несмотря на свои ордена и парашюты.

— Вы на нем летали? — спросил один из них у Корниенко.

— Ну не на этом именно, но на таких же… — ответил Корниенко.

«Нет, нет! Именно на этом!.. — закричал Самолет. — Ну, пожалуйста, вспомните! Вы еще говорили, что я умница!.. Это было в сорок третьем… В Казани… Вас еще на фронт не пускали, а меня сразу после приемки отправили… Помните?! Ну, пожалуйста, вспомните!.. Там еще такой старый был, в комбинезоне…» Но Корниенко уже объяснял этим странным мальчишкам, так похожим на тех, настоящих, из сорок пятого года, что «пешка» — машина строгая и рулями резко двигать не нужно. Она умная — все понимает…

Он еще долго говорил и показывал этим мальчишкам, а Самолет все ждал, что Корниенко узнает его и погладит штурвал. Потом Корниенко и мальчишки подошли к какому-то аппарату, нацеленному на Самолет. Вокруг аппарата стояли прожекторы, и крикливые люди.

— Что скажет консультант? — спросил высокий полный человек.

— Можно снимать?

— Снимайте, — ответил Корниенко и печально оглядел Самолет.

— Внимание! — крикнул высокий. — Актеры по местам! Приготовились к съемке!.. …

Пять солнечных дней, пять счастливых дней Самолет жил полной жизнью. Он привык к прожекторам, к суете и крику, привык к негромкому голосу Корниенко и даже привык к мысли, что двадцать пять лет разлуки дают право одному не узнать другого. В этом нет ничего оскорбительного. Двадцать пять лет не шутка. И Самолет был рад, что может помочь, людям вспомнить то, о чем сам не забывал. Он уже привык к разным незнакомым словам и понятиям, и когда его тащили тросом по полю, он, как и все, очень волновался, чтобы трос не попал в кадр…

Съемки закончились, и Самолет вернули на его место в музей. Сюда, под высоченные сумрачные своды, бывшего ангара, он принес с собой запахи поля, тепло солнца и зелень раздавленной травы, застрявшей в резиновых бороздах его колес.

Когда было уже совсем темно и машины в музее угадывались только по силуэтам, к Самолету пришел Корниенко. Он долго стоял под ним, а потом прижался лбом к антенне радиополукомпаса, закрыл глаза и тихо сказал: — Я все помню… Я всех помню.

И тогда Самолету впервые в жизни захотелось заплакать. Но он не знал, как это сделать.

@темы: мысли вслух, творчество, проза, война