31.10.2010 в 01:38
Пишет Мифическая личность:Стрельба из пулеметов "по-артиллерийски"
Вот он, первый танк на дороге во всей своей громаде и красоте. Он качнулся разом вперёд и вывалился на дорогу. Следом за ним появились ещё. Я стал считать их по порядку. Слева и справа по обочине дороги шла немецкая пехота с автоматами и винтовками наперевес. Они, как и политрук Соков, были все в железных касках.
читать дальше
Это хорошо! - подумал я. Ни одного в пилотке. На всех стальные шлемы. Народ трусоватый. Храбрецов не видать. Рукава закручены. В зубах сигареты. Это они от страха. Так для внешнего вида (а в животе уже бурлит). Френчи нараспашку, а шаг торопливый, мелкий и неуверенный. В стереотрубу все хорошо видно, даже их пыльные лица. Давайте поближе соколики на эту линию сюда.
Сейчас мы вам всыпем! Четыре пулемета. Тысяча выстрелов в минуту. Интересно как вы будете метаться, заерзаете по земле. У нас всё точно пристреляно. Уйти от встречи с танками, бросить пулеметы на плоты, это нам одна минута. А там ищи нас в кустах. Все болото заросло белыми березками. Но мы вам сначала всыпем свинца. Я достаточно воевал. Был не раз в кровавых переделках. Появление танков и немецкой пехоты на меня нисколько не подействовало, как это было раньше.
Немцы шли по дороге и пока на ходу не стреляли. Да и куда им собственно было стрелять, когда ни на дороге, ни на бугре ни одной живой души не было видно. Когда последний танк выполз из низины, я насчитал их всего шесть. Немецкая колона теперь рвалась к Пушкарям, так называлась деревня, стоящая где-то на дороге сзади за нами. Немцы должны были пробить дорогу на Оленине и соединиться со своей Ржевской группировкой.
Танки шли по дороге друг за другом одной колонной. Впереди, прикрывая своей громадиной, двигался тяжелый немецкий танк. Длинный ствол его пушки то резко опускался, то поднимался над дорогой. Тоненький ствол нашей сорокопятки имел валкий и убогий вид. Танк повел из стороны в сторону стволом, делая вид, что хочет прицелиться. Он решил с расстояния кого-то пугнуть. А что он может нам сделать? Ударить в пустой бугор с той стороны? Это нам как слону дробиной в задницу.
Но вот танк пересёк наш первый пристрелянный огневой рубеж который сейчас был под прицелом наших пулеметов. К рубежу приближалась пехота.
- Всем приготовиться! - крикнул я, оторвавшись от стереотрубы.
Артиллерист быстро завращал ручкой наводки и крикнул мне:
- Буду бить по гусенице! В лоб его не возьмёшь!
- Маленько подожди! Я крикну когда бить! Ты все время гусеницу лови!
Командир взвода припал к орудию, а я следил за танком, не отрываясь от трубы.
-Из орудия по танку... - нараспев закричал я. - Огонь!
Пушка вздрогнула, блеснула ярким пламенем, дыхнула дымом, по собачьи как-то тявкнула тоненьким голоском и обдала дорогу облаком пыли. Лейтенант метнулся от пушки через дорогу к подножью нашего бугра назад и в два прыжка оказался по другую сторону дороги)около своих солдат.
- Ну что попал? - крикнул он мне снизу.
Я смотрел в стереотрубу. Может и попал. Я точно не видел. Гусеница на танке была цела. Танк продолжал ещё ползти. -Гусеница не сползла! - крикнул я лейтенанту.
После нашего выстрела танк прошел несколько метров и остановился, повел медленно стволом. Вот он довел ствол до створа сорокопятки, замер на мгновение, рявкнул глухим раскатистым басом. Как бы рыкнул плюгавую дворняжку.
Сорокопятку подбросило вверх и в облаке взрыва ствол, щит, лафет с колёсами разлетелись в разные стороны, промелькнув над кустами.
- Видел лейтенант?
- Видел! - ответил я и привалился к наглазникам стереотрубы.
Я знал, что артиллерист без моего разрешения никуда не уйдёт. Он подполз на четвереньках ко мне и лежал чуть ниже меня. А его солдаты смотрели вверх, ожидая моего разрешения. Политрук Соков насупившись смотрел на них из-под бровей.
Уничтожив нашу пушку, танки остановились. Они видно ждали другого выстрела из амбразуры прорытой под высотой. Но амбразура была пуста, и они это не видели. На просвет окно амбразуры ничем не закрывалось. Пушек у нас больше не было. Я подал команду пулемётчикам и припал к окулярам трубы. Четыре пулемёта захлебываясь ударили по немецкой пехоте.
Пули резали все - и траву, и кусты, и людей кругом. В трубу были видны всплески пыли на дороге. Немецкая пехота шла, рассыпавшись по всей ширине пространства дороги. Немцы не ожидали встретить здесь такого плотного огня в упор. На дорогу легли убитые к раненые. Живые, кто успел, попрятались за корпуса танков.
Артиллерист лейтенант подполз ещё ближе ко мне.
- Пушка разбита! Отпусти нас, как договорились!
Я оторвался от трубы, посмотрел на него, увидел на его лице нетерпение и страх. Он верно подумал. что я заставлю его отбиваться от немцев из винтовок.
- Ты же сам сказал! - протянул он жалобно и плаксиво.
- Хочешь взглянуть? Сколько немцев лежат на дороге? Посмотри, это нужно для дела!
Лейтенант приник к трубе и отползая немного вниз сказал:
- Да! Вот это дело!
- Ну ладно иди! Забирай своих солдат! Пойдёшь через болото. Майору скажешь, что танки подошли к высоте. Пушка разбита. Пулеметчики режут немецкую пехоту. Я буду здесь стоять, пока танки не подойдут к высоте.
- Политрук! - крикнул я Сокову. - Отпусти их!
Лейтенант артиллерист в один миг скатился к своим солдатам, те вскочили на ноги, засуетились на месте, вошли в воду и исчезли в кустах. Пулемётчики с сожалением и завистью смотрели в болото, Теперь политрук Петр Иванович пополз ко мне на бугор. Он поправил каску, утёр ладонью вспотевшее лицо и тихо спросил:
- Ну а мы чего будем делать? Одними пулемётами танки не удержишь! Может, и мы махнём на ту сторону? Свидетелей нет!
- Не спеши Петя! Торопиться нам теперь некуда! Немецкие танки стоят. Уйти с высоты мы в любую минуту успеем.
- Я отпустил лейтенанта. Ты правильно сказал. Я избавился от него. Надеюсь, ты меня понял?
- Сползай вниз и видом не показывай, что ты чего-то боишься.
Я припал к окулярам трубы. Пулеметы продолжали бить короткими очередями. Скат, обращенный к немцам, совершенно пуст и недвижим. Ничто не мелькнет на нём, потому что мы лежим за обратным скатом. Стрелять из пушек по пустому бугру бессмысленно. Танки вперёд не пойдут. Они подавят на дороге убитых и раненых. Их нужно убрать с дороги, а этого сделать до ночи мы им не дадим. Но если они тронутся, то рота спокойно успеет всё погрузить на плоты и спуститься в болото. На болоте кругом деревья, белые берёзы и зелёные кусты. Людей и плотов в двадцати метрах не будет видно.
- Пулемётами танки держим! - крикнул я, чтобы слышали все солдаты. - Мы за обратным скатом! Немцев бояться нечего! Главное сейчас спокойствие! Не дать им подняться с дороги! Славяне!
Последнее слово я особенно по-фронтовому выкрикнул. Солдаты видели, что я со стереотрубой лежу выше всех, и это в них вселяло твердость и уверенность. Но по лицам их нельзя было сказать, что они от моих слов воспряли духом, что у них нет ни сомнений, ни страха и они не волнуются. Миномётов у немцев не было. Козырнуть нас за обратным им было нечем. Узкая полоса дороги не позволяла танкам податься в сторону.
Время идёт. Танки стоят. Убитые и тяжело раненые лежат на дороге. Пехота спряталась за танки. Танки без пехоты вперед не пойдут. Они боятся бутылок с горючим, которых у нас нет. Они боятся бокового удара из-за бугра. Не стоит ли у нас за бугром вплотную к дороге заряженная бронебойным снарядом пушка. Нужно попробовать выкурить немцев из-за двух передних танков. Сделать это просто. Я подал команду убавить прицел. Теперь пули должны пойти под брюхо переднего танка. Они ударят по булыжнику дороги и рикошетом пойдут по ногам. Все, кто спрятался за танками, получат порцию свинца. Посмотрим, как они сейчас запляшут.
Пулемётчики стреляли вслепую. Перед ними прицельные колышки. Танков немцев они не видят. По моей команде они поворачивают лимб.
- Уровень меньше 0-02, 0-03, левее 0-02, пятьдесят патрон, короткими очередями. Огонь!
Смотрю в трубу. Немцы за двумя передними танками заметались. Я вспомнил дуэль немецкой пушки и станковых пулемётов, установленных на обратных скатах под Белым. Я отпрянул от трубы и с удовольствием потёр руки. Теперь мы пулеметным огнем держали немецкую пехоту и танки. Это была невиданная наглость с нашей стороны. И, если хотите, немцы почувствовали в этом нашу уверенность, силу и для себя ловушку.
Когда было видано, что при виде колоны танков русские не бегут. По какой немецкой науке немецкая пехота с танками несла на дороге потери. Немцы заметались в пыли, когда по ним из-под брюха ударили пули. Немецкие танкисты шарили своей оптикой по гребню голого бугра, но сколько они не смотрели, ни вглядывались, обнаружить ничего не могли. Пулеметы били с обратного ската. И что ещё характерно. Я заранее приказал снять с пулемётов стальные щиты, чтобы они не выступали выше стволов. При стрельбе из пулемётов пули шли вначале чуть вверх, к гребню высоты. А затем по кривой опускались к дороге. Вот и вся хитрость.
Пулемёты стояли ниже уровня гребня. Вспышек и дыма от стрельбы пулемётов немцы не могли видеть. Немцы перед собой видели голый бугор, который стоял поперёк дороги. Дорога огибала его зажатая между бугром и большой высотой. Уничтоженная пушка могла быть приманкой, и немцы видно не решались сходу идти на бугор. Из-за бугра в бок танку могло ударить более мощное орудие. Получи передний танк выстрел в упор, боковая броня будет навылет пробита. Танк своей громадиной закроет узкий проход.
Почему эти русские так уверенно бьют из пулемётов? Я подал команду пулеметчикам прекратить огонь. Посмотрим, что будут делать немцы? Стрельба прекратилась. Стало совсем тихо. Время как будто остановилось. Если все мои предположения верны, то дело здесь без авиации не обойдётся. Вечером вряд ли сюда прилетят пикировщики. Они обычно начинают свою работу с утра. Танки пойдут вперёд после бомбежки. Так всегда было. Именно таким манером они разгромили наших под Белым. А сейчас немцы ждут ночи, чтобы вынести раненых и убрать с дороги убитых. Убитых они давить гусеницами не будут. На живых это действует нехорошо. У немцев вообще покойники в большом почёте. Они их не бросают. Стараются где можно всех их вынести и похоронить с почётом.
Здесь было действительно выгодное место. С одной стороны бугор и болото, с другой подъем на господствующую высоту. Я знал по опыту прежних дней, что немецкие танки остерегались открытых высот. Они выбирали для хода закрытую складками местность. День подходил к концу и вряд ли они сунутся или что-нибудь предпримут. Вначале, при подходе немцев пулемётчики струхнули. Шутка ли! Колона танков шла по дороге на них. Сколько раз приходилось наблюдать солдатам своих собратьев с поднятыми вверх руками.
Я оторвал голову от стереотрубы, посмотрел назад, хотел взглянуть на пулеметчиков, как там они. Парамошкин лежал у пулемёта и спокойно почёсывал за ухом. Он ждал моей команды. Он вытянул шею, навострил уши, когда увидел, что я смотрю на него. Здесь всё в порядке! - решил я. А вот справа пулемётный расчёт старшины Фомичёва копался с пулеметом. Потные, торопливыми движениями рук они перебирали что-то.
- Ну что ещё там? - крикнул я в их сторону, - Фомичёв! Проверь пулемёт сам! Чего у них там руки трясутся?
Старшина Фомичев быстро подобрался к пулемету, поставил затвор на место, хлопнул крышкой ствольной коробки и доложил: - Пулемет к бою готов, товарищ лейтенант!
Время шло. Немцы стояли. Солдаты осмелели, воспряли духом. Послышались всякие шуточки, появились и неприличные слова. Солдаты видели, что я лежу на бугре, спокойно и зло покрикиваю и не собираюсь убирать трубу и пятится задом. А это значит, что всё идёт как надо. Танки стояли. Немцы не высовывались. Пулеметы молчали. Но стоило где-нибудь мелькнуть или шевельнуться немецкой пехоте, я подавал команду, и все четыре пулемёта сразу оживали. Повеселел народ. Стал смелее смотреть. Политрук Соков, молчавший всё время, подал свой голос. Я позвал старшину Фомичева и велел ему наблюдать в стереотрубу.
- Держи их за танками. Будут высовываться, бей короткими очередями! Патронами на сори! Ложись, старшина! А я пойду вниз перекурю, пожалуй!
talks.guns.ru/forummessage/42/626981.html
URL записи
05.12.2010 в 09:30
Пишет Мифическая личность:Исаев. Падение Эбен Эмаель.
Лиддел Гарт описывает это событие следующим образом:
"Вторжение в Бельгию началось сенсационно. Здесь наземные войска были представлены 6-й армией под командованием Рейхенау, в состав которой входил 16-й танковый корпус Гёппнера. Для поддержки действий этих сил было выделено всего лишь 500 десантников. Перед ними стояла задача захватить два моста через Альберт-канал и самый современный бельгийский форт Эбен Эмаэль.
читать дальше
Неожиданное нападение на форт Эбен Эмаэль осуществил небольшой отряд из 75 десантников-саперов под командованием лейтенанта Витцига. Потери отряда составили всего шесть человек.
Форт, хорошо оборудованный для отражения любой угрозы, не был готов к высадке воздушного десанта. С крыши каземата горстка десантников в течение суток держала под контролем гарнизон в 1200 человек, пока не прибыли немецкие сухопутные войска".
Картина из этих слов вырисовывается вполне однозначная. Очень, очень умные немцы придумали некий кунстштюк, позволивший им сокрушить оборону морально устаревшего укрепления. Бельгийцам досталась роль, аналогичная бенефису польских кавалеристов, рубивших саблями и коловших пиками броню танков Гудериана. Канонически именно следование устаревшей логике ведения войны без танков и авиации привело Эбен Эмаэль к крушению. Гарнизон форта оказался в состоянии культурного шока от падения с неба людей в планерах и так целые сутки в нем пребывал, пока не решился сдаться. Однако если изучить историю штурма форта Эбен Эмаэль подробнее, то вырисовывается совсем другая картина.
Сначала необходимо сказать несколько слов о том, что же из себя представлял форт Эбен Эмаэль. При слове "форт" и "каземат" перед глазами встает некое монолитное сооружение, соответственно, воображение рисует картину посадки планеров с немецкими десантниками на борту на крышу некоей заглубленной в землю бетонной коробки. Но такое представление совсем не соответствует действительности. На самом деле форт Эбен Эмаэль представлял собой укрепленный участок местности, прикрытый с одной стороны каналом Альберта, а с остальных направлений - заполненным водой противотанковым рвом. На этом ограниченном каналом и рвом островке было возведено несколько бетонных построек, соединенных под землей галереями. Под землей также находились защищавшая гарнизон от налетов авиации и артиллерии казарма-бомбоубежище и склады боеприпасов.
Если говорить честно, то европейская фортификация по своему техническому оснащению крыла советские сооружения двух предвоенных "линий", как бык овцу. Собственно, Эбен Эмаэль был, пожалуй, венцом развития фортификационного искусства той эпохи. Американский журналист Уильям Ширер охарактеризовал его так: "Эту современную, очень важную в стратегическом отношении крепость как союзники, так и немцы считали самым мощным фортификационным сооружением в Европе, которое превосходило все, что создали французы на линии Мажино, а немцы - на Западном валу".
Несмотря на то что Эбен Эмаэль был ровесником "линии Сталина" (он строился с 1932 по 1935 г.), форт был гораздо совершеннее ее сооружений. Если на "линии Сталина" артиллерийские орудия были редкостью, то Эбен Эмаэль имел в своем составе двенадцать 60-мм противотанковых пушек, шестнадцать полевых 75-мм пушек (в том числе четыре в башнях) и две 120-мм гаубицы. Последние монтировались в установке с круговым обстрелом, предназначенной для стрельбы навесным огнем. Вооружение из орудий навесного огня в сооружениях "линий", названных именами Сталина и Молотова, отсутствовало как класс. То есть не планировалось к установке и даже не проектировалось. Штатно в состав пулеметно-артиллерийского батальона советского УРа входил только дивизион обычных полевых гаубиц, никакой защиты из стали и бетона для которых не полагалось. Напротив, входившие в состав вооружения Эбен Эмаэля 120-мм орудия защищались толстыми бронированными колпаками, способными выдерживать 210-мм снаряды. У бельгийцев был печальный опыт расстрела их крепостей Льеж и Намюр в августе 1914 г. тяжелой артиллерией. В 1930-х годах в ходе постройки новых фортов они учли опыт прошлого: теперь крыши казематов были из бетона толщиной 2,75 метра и были способны выдерживать обстрел артиллерией до 220-мм калибра включительно.
По своему функциональному назначению Эбен Эмаэль был артиллерийским сооружением, способным контролировать окружающую местность в радиусе до 15-17 км от себя. Строго говоря, большая часть гарнизона форта (те самые 1300 человек) была артиллеристами, и даже формально форт организационно разделялся на батареи. В составе гарнизона не было ни одного человека с пехотной подготовкой, все были заняты либо обслуживанием вооружения, либо наблюдением, либо доставкой боеприпасов. Основной задачей форта было артиллерийское блокирование переправ, в том числе находящихся на территории Голландии. Главной идеей его постройки было создание практически неуязвимой и достаточно дальнобойной артиллерийской батареи.
Своего рода экзотикой Эбен Эмаэля были не имевшие аналогов на советских "линиях" спаренные башенные установки 75-мм орудий. Они имели круговой обстрел и защищались не только толстой броней, но и возможностью "утапливания" заподлицо с поверхностью каземата во время обстрела. На поверхности оставалась только куполообразная крыша башни из очень толстой броневой стали. Более того, бронирование купола было разнесенным, из двух слоев брони толщиной 250 мм с фетровым наполнителем между ними. Тем самым исключался откол брони с внутренней стороны при подрыве снарядов на крыше. Этот элемент отчетливо показывает французское влияние в бельгийской фортификации - такие установки были сравнительно широко распространены на "линии Мажино".
В советских УРах любые (пушечные или пулеметные) башенные установки с круговым обстрелом просто отсутствовали. Исключение составляли ДОТы с башнями легких танков, обладавшими ничтожной с точки зрения фортификации устойчивостью к огню тяжелой артиллерии. Скрывающимися на наших "линиях" были только пулеметные установки с "максимами", лишенные толстой брони. Вообще, чтобы понять скрупулезность создателей Эбен Эмаэля, достаточно одной детали: стреляные гильзы от пулеметов ссыпались в специальные контейнеры с каустиком, чтобы пороховые газы от них не отравляли стрелков.
В миниатюрной Европе можно было позволить себе построить такой форт, стоимостью в 250 млн. франков (42 млн. долларов - цена авианосца тех лет!). Оснащение такими фортами "линии Сталина" и "линии Молотова" было просто нереально по финансовым соображениям. Ведь таких фортов потребовалась бы целая цепочка на 1000 км линии границы. Атакована в случае войны будет лишь часть фортов, оказавшихся на направлении главного удара противника. Это, кстати, лишний аргумент против пассивной стратегии: большая часть протяженности любой "линии" оказывается невостребованной. Одиночные форты строить бессмысленно. Представим на минутку, что в 1941 г. рядом с Брестом есть форт, аналогичный Эбен Эмаэлю. Что это изменит в картине боев июня 1941 г.? Практически ничего. Брест в реальности был обойден немецкими моторизованными корпусами с севера и юга, и борьбу за него вела пехота. В Бельгии форт Эбен Эмаэль находился в ключевой точке на ограниченном пространстве Бенилюкса.
Тезис Лидцел Гарта о том, что Эбен Эмаэль "не был готов к высадке воздушного десанта", не совсем верен. Во-первых, поверхность внутри зоны обороны форта простреливалась башенными установками 75-мм орудий. Для зачистки крыши форта от нежелательных гостей были даже разработаны специальные картечные боеприпасы, снаряженные 15-мм шариками. Залп из обоих стволов такого "дробовика" мог превратить в кровавое месиво как десантников на планерах, так и просто прорвавшуюся на крышу сооружения пехоту. Таких установок было две: "Башня Север" и "Башня Юг".
Во-вторых, пространство форта контролировали два каземата "Ми-Север" (Mi-Nord) и "Ми-Юг" (Mi-Sud) с пулеметами. "Ми" - это первые две буквы от слова "митральеза" - пулемет. Также форт Эбен Эмаэль имел площадку с четырьмя спаренными установками зенитных "максимов". Кроме того, могли использоваться в качестве средства борьбы с противником на территории форта четыре каземата с 75-мм орудиями (по три орудия в каземате), предназначавшихся для обстрела переправ. Посадка на территорию боеготового форта планеров или даже одиночных парашютистов была самоубийственным мероприятием. На десант немедленно обрушился бы шквал огня. Меня не удивляет, что в штурмовую группу "Гранит" для высадки на форт немцы отбирали добровольцев, подписывавших соответствующую бумагу. Единственной надеждой немецких парашютистов была внезапность и неизбежные несуразности в процессе перетекания мира в войну.
История Эбен Эмаэля даже в мелочах показывает, насколько тяжело постоянно "держать палец на спусковом крючке" в обороне. Зима 1939/40 г., проведенная в сырых и холодных галереях форта, не лучшим образом сказалась на гарнизоне. Многие рядовые и младшие командиры выбыли по болезни, сильно сократив и без того некомплектный гарнизон. Часто называемая цифра в 1300 человек на самом деле округленная штатная численность гарнизона - 1322 человека. В действительности перед штурмом в Эбен Эмаэль находилось лишь 75% штатной численности - 989 человек.
Не лучшим образом на боевом духе защитников сказался тот факт, что форт находился на отшибе, и в свободное от смен время солдатам и офицерам гарнизона даже некуда было сходить, никаких развлечений в деревушке Эбен Эмаэль, по имени которой и был назван ставший легендарным форт, не было. Несмотря на уникальность свежепостроенных фортов, офицеры бельгийской армии предпочитали служить в полевой артиллерии, а не в сырых укреплениях. Их можно было понять: служба в сумрачном каменном мешке была больше похожа на наказание. В результате в дорогостоящий форт попадали далеко не самые инициативные и подготовленные командиры. Из 28 офицеров форта 17 были резервистами, последний из которых прибыл только 2 мая 1940 г., за неделю до штурма.
Последние часы перед штурмом Эбен Эмаэля вызывают устойчивое чувство дежа-вю с ночью с 21 на 22 июня 1941 г. Бельгийский военный атташе в Германии 9 мая 1940 г. в 19.00 предупредил Верховное командование бельгийской армии о возможном начале войны с Германией. Это предупреждение было не единственным за последние дни: до этого сообщения о возможном нападении поступали от французского правительства и даже Папы Римского Пия XII. Однако бельгийское командование начало оповещение войск только в 22.30. Возможно, это было связано с тем, что тревога была уже не первой, до этого подъем войск по тревоге был в ноябре 1939 г., один раз в январе и два раза в апреле 1940 г. В итоге форт Эбен Эмаэль получил предупреждение только в 0.30 10 мая.
Комендант форта майор Жоттранд прибыл на командный пункт в 1.00. В 2.00 Жоттранд отдал приказ разобрать два административных здания, находившихся снаружи форта, недалеко от входа. Формально они закрывали сектор обстрела одного из казематов, и по инструкции требовалось вынести из них имущество, а сами здания сровнять с землей. Из-за нехватки людей на этом мероприятии были задействованы расчеты ближайших к входу огневых точек форта. Это распоряжение имело роковые последствия: одними из первых были ослаблены расчеты пулеметного каземата и башни 75-мм орудий, контролировавших территорию форта. С другой стороны, майор Жоттранд обоснованно считал, что у него есть время, так как до выхода к Эбен Эмаэлю немцам требовалось еще преодолеть часть территории Голландии на пути от Аахена до Маастрихта.
На отвлечении сил на разборку избушек цепочка обстоятельств, открывшая "зеленую улицу" немецким парашютистам, не закончилась. Согласно установленному порядку башни 75-мм пушек должны были отстреляться холостыми. Расчет "Башни Север" разбирал домики, а в "Башне Юг" у орудий были сняты ударники. Их демонтировали во время тренировочных занятий в предыдущие дни. Потребовалось отправиться за ударниками на склад по бесконечным подземным галереям форта. Только в 3.25 прогремели первые холостые выстрелы. От них сразу же загорелась маскировочная сеть, ослепив перископ купола. Стрельбу прекратили и отправили нескольких человек для чистки поля зрения перископа.
В 3.35 с двух аэродромов Германии уже поднялись в воздух транспортные Ю-52 с планерами DFS 230 на буксире. К тому моменту "Башня Север" 75-мм орудий была без необходимого для стрельбы расчета, "Башня Юг" была способна стрелять, но не имела наготове ни одного картечного выстрела. В северном пулеметном каземате защиты территории форта Mi-Nord был только один унтер-офицер и четверо рядовых из 21 человека по штату. Боеприпасы хранились в запечатанных коробках, защищавших их от коррозии. Открывать коробки без специального приказа было строжайше запрещено. Более того, когда во время предыдущего подъема гарнизона по тревоге командир одного из казематов форта открыл коробку с патронами, он был подвергнут дисциплинарному взысканию. Что-то это неуловимо напоминает, не так ли?
Когда подлетающие к форту планеры были замечены наблюдателями форта, все уже было готово к разыгравшейся вскоре драме. Последний мазок буквально за минуту до посадки десантников на Эбен Эмаэль был сделан капитаном ван дер Овера, который в 4.20 передал всем казематам форта условный сигнал "общая атака" вместо "массированная атака". Сигнал "общая атака" означал атаку с прилегающей территории, а "массированная атака" - атаку со всех направлений. В последнем случае приводились в готовность казематы, защищавшие территорию форта. Пулеметы должны были быть заряжены, а к орудиям поданы картечные выстрелы. Последние несколько минут были безвозвратно потеряны. Отражение атаки зенитными пулеметами также было смазано. Первоначально планеры приняли за разведывательные самолеты союзников. Когда на беззвучно скользивших в предрассветной дымке планерах стали четко различимы кресты, "максимы" открыли шквальный огонь, но два из четырех пулеметов вскоре заклинило. Планеры шли так низко, что один из них сбил крылом зенитный пулемет. Один за другим девять DFS 230 стали с треском садиться на территорию форта. Счет пошел на секунды.
Пилотам удалось посадить большинство планеров в нескольких десятках метров от запланированных целей. Десантники выбирались из DFS 230 и со всех ног мчались к казематам. В руках у немцев были специальные кумулятивные боеприпасы массой от 1 до 50 килограммов. В последнем случае заряд состоял из двух половин с ручками для переноски, собираемых перед подрывом. Всего в распоряжении штурмовой группы "Гранит" было две тонны (!) саперных боеприпасов. Заряды укладывались на наблюдательные бронеколпаки, башни 75-мм и 120-мм орудий и казематы 75-мм пушек.
Бельгийцев вновь преследовали неудачи. В неукомплектованной по штатному расписанию "Башне Север" вышли из строя элеваторы, подававшие картечные выстрелы. Командир башни распорядился поднять их по лестнице, но в этот момент грянули несколько взрывов кумулятивных зарядов. Броня пробита не была, но башню заклинило, и вышла из строя электросистема. Бельгийцы вынуждены были отступить из нее на нижний уровень.
Южный пулеметный каземат Mi-Sud, атакованный десантниками с помощью огнемета и кумулятивных зарядов, оказался пуст. Его расчет был задействован на разборке административных зданий. Планер, задачей десантников которого был северный пулеметный каземат Mi-Nord, приземлился в 80 метрах от цели. В других условиях это бы, безусловно, означало провал. Но гарнизон Mi-Nord оказался перед лицом атакующих немцев безоружным. Пулеметы были сдвинуты назад за бронекрышки, а патроны запечатаны в коробках. Привести свое оружие в действие бельгийцам просто не дали.
Несколько кумулятивных зарядов вывели из строя вооружение и образовали пролом в стене. Гарнизон наполнившегося удушливыми газами и обесточенного каземата был вынужден отступить в галереи. Расчет "Башни Юг" мог лишь с досадой смотреть на этот разгром. Башня пережила взрыв на крыше 50-кг кумулятивного заряда, но сохранила боеспособность благодаря разнесенному бронированию крыши. Когда к орудиям "Башни Юг" были доставлены картечные заряды (их принесли из выведенной из строя "Башни Север"), она поднялась и открыла огонь. Но произошло это только в 7.45. К тому времени было уже слишком поздно: немецкие десантники укрылись от огня в захваченных казематах.
"Башня Юг" стреляла до самой капитуляции форта. За ней числится даже разрушение немецкого понтонного моста через Маас. Строго говоря, днем 10 мая было неочевидно, кто кого контролирует: десантники были вынуждены скрываться от картечных залпов вращающейся башни. Для периодических перемещений по территории форта они "благородно" прикрывались взятыми в плен бельгийцами. "Башня Юг" сохраняла боеспособность до самого конца борьбы за Эбен Эмаэль. Перед сдачей форта она была выведена из строя собственным расчетом.
Обеспечение собственной безопасности было второстепенной задачей высадки. Основной целью десантников были артиллерийские позиции форта. Казематы 75-мм пушек были благополучно разгромлены кумулятивными зарядами, проломившими их стены. Один заряд, подорванный под 75-мм орудием каземата "Маастрихт", даже отбросил его внутрь, и искореженная пушка замуровала на сутки бельгийского телефониста в его выгородке. Примечательно, что были атакованы также фальшивые установки 120-мм орудий, что свидетельствует об отсутствии у немцев плана форта. Основные сведения о расположении казематов были получены фотосъемкой форта пролетавшими над ним пассажирскими самолетами "Люфтганзы". Но, так или иначе, в течение первых 15 минут атаки шесть из семи целей штурмовой группы "Гранит" были выведены из строя. Прилетевшие через 25 минут после начала атаки немецкие пикирующие бомбардировщики обнаружили развевающиеся над большинством целей флаги со свастикой и атаковали казематы, прикрывавшие огнем противотанковый ров.
Осталась неатакованной только настоящая 120-мм башня, командир которой даже пытался небезуспешно стрелять по десантникам из винтовки через амбразуру неустановленного телескопического прицела. Отсутствие телескопического прицела не лишало башню возможности вести огонь, наводиться на цель она могла с помощью перископического прицела на крыше. Башня не подверглась ударам кумулятивных зарядов, так как назначенная для ее уничтожения группа не долетела до форта, сев на вынужденную посадку в Германии. Более того, у других групп десантников после штурма своих целей не осталось 50-кг кумулятивных зарядов. Неожиданно возникшие поломки в механизме подачи снарядов были расчетом башни устранены.
Но, к счастью для немцев, использовать бельгийцам могучие 120-мм орудия по прямому назначению не получилось из-за организационных неувязок. Немецкие войска скопились перед взорванными голландцами переправами, но комендант форта не имел приказа открывать огонь по территории Голландии без особого распоряжения. Только в 10.00 10 мая поступили директивы на открытие огня, но было уже слишком поздно. Башня вскоре была выведена из строя, так как десантникам на территорию форта были сброшены бомбардировщиками Хе-111 парашютные контейнеры с боеприпасами.
Предпринятая бельгийскими артиллеристами гарнизона форта контратака с винтовками в руках провалилась. Но положение десантников было незавидным: по территории форта вела огонь артиллерия находившихся у форта частей бельгийской армии, выпустившей более 2 тыс. снарядов. Кроме того, часть территории находилась под огнем картечи башни 75-мм орудий. Даже сбор сброшенных парашютных контейнеров снабжения был "великодушно" поручен пленным бельгийцам. У десантников были все шансы не дожить до утра, но ожидавшаяся атака бельгийских пехотинцев из пехотной дивизии, занимавшей позиции у форта, по целому ряду причин не состоялась. Так возможная геройская гибель десантников, возможно даже запланированная немецким командованием, обернулась успехом с малыми потерями. Штурмовая группа "Гранит" потеряла 6 человек убитыми и 18 ранеными из 60 высадившихся, гарнизон форта потерял 21 человека убитыми и 61 ранеными.
Ранним утром 11 мая к форту вышел 51-й саперный батальон и 151-й пехотный полк. По плану они должны были сменить десантников уже в 11.00 10 мая 1940 г., но вследствие взорванных мостов через Маас задержались почти на сутки. Десантники оказали некоторую помощь наступающим пехотинцам в устранении помех со стороны казематов форта в преодолении канала Альберта, но в основном пехота решила проблему самостоятельно, успешно проведя артиллерийскую дуэль с казематами внешнего обвода лишенного тяжелых орудий форта. В 5.00 11 мая миссия десантников формально завершилась. В 12.15 того же дня гарнизон форта Эбен Эмаэль, уже окруженного со всех сторон немецкой пехотой, капитулировал.
Не подвергшиеся внезапной атаке с воздуха бельгийские форты оказали ожесточенное сопротивление. Форт Обин-Невшато был атакован 10 мая 1940 г., а окружен уже на следующий день. Ударами авиации и артиллерии оборона Обин-Невшато была нарушена к 15 мая, но атака немцев 20 мая была отбита с помощью огня соседнего форта - Батис. Обин-Невшато сдался только 21 мая, израсходовав все боеприпасы. Бельгийские казематы продемонстрировали большую устойчивость к артиллерийскому огню. 13 мая немецкие 305-мм мортиры выпустили около 200 снарядов по форту Батис без видимого эффекта. Он капитулировал только 22 мая.
Нет никаких сомнений, что форт Эбен Эмаэль смог бы продержаться, по крайней мере, несколько дней и нанести противнику большие потери. Конечно, не все форты подверглись штурму. Форт Танкремон был просто обойден и капитулировал 29 мая. Во многом судьба бельгийских фортов похожа на судьбу ДОТов "линии Молотова". Они сражались до последней возможности без всякой надежды на помощь со стороны откатившихся назад войск. Точно так же их расстреливали тяжелой артиллерией, 88-мм зенитками на прямой наводке, уничтожали штурмовыми группами с огнеметами и взрывчаткой. Неуязвимых крепостей не бывает.
Технические средства нападения времен Второй мировой войны поражали современников своей мощью. Командующий группой армий "Б" Федор фон Бок записал в дневнике 19 мая 1940 г.: "Ездил в 223-ю дивизию в форт Понтисс, который взят вчера штурмом при поддержке авиации. Эффект от бомбовых ударов пикирующих бомбардировщиков "Штука" поражает воображение: тяжелые бронекупола сорваны с оснований и перевернуты взрывами"{66}. Так же как и в июне 1941 г., немецкие подвижные соединения ушли вперед и оставили [180] укрепления на растерзание идущей следом пехоте.
Но, несмотря на потери, понесенные в ходе штурма фортов пехотой, вермахт не расшибся насмерть о бетонные коробки Бельгии. Судя по записи в дневнике от 14 мая 1940 г., фон Бок более чем философски отнесся к тому, что не все бельгийские форты захвачены. Его куда больше беспокоили переправы: "Помимо Эбен Эмаэля, до сих пор из укреплений Льежа захвачено только два форта. Остальные могут еще держаться - ну и пусть себе держатся; главное, чтобы их огонь не мешал переправе через Маас в районе Льежа. В настоящее время все мосты в этом районе взорваны и не функционируют. Я заехал в Льеж и убедился, что работы по их восстановлению ведутся со всей возможной поспешностью. Интересно, что в этой работе нам оказывает содействие мэр города - "в интересах и на благо всего населения"{67}. Вскоре Бельгия пала, гарнизон Эбен Эмаэля и других фортов, солдаты и офицеры армии пополнили лагеря военнопленных, они были освобождены только в начале 1945 г.
После войны вина за падение форта Эбен Эмаэль была возложена на его гарнизон и лично майора Жоттранда. Но это было несправедливо. Майор Жоттранд не мог нести всей ответственности за то, что форт оказался перед лицом внезапной атаки с неукомплектованным, насыщенным резервистами гарнизоном. После объявления тревоги он занялся делом, прописанном в инструкциях, которые писал не он. Кроме того, если бы расчеты казематов не занимались разборкой административных зданий, то они бы встретили штурм в обнимку с запечатанными ящиками с патронами, как это произошло с Mi-Nord. Необходимо заметить, что именно майор Жоттранд провидчески предложил прикрыть подступы к казематам колючей проволокой, но эта инициатива не была поддержана командованием.
Катастрофа, произошедшая в Эбен Эмаэль, стала следствием целой цепочки ошибок и просчетов на всех уровнях армейской иерархии. Если бы тревога была поднята бельгийским Верховным командованием раньше, если бы гарнизон содержался в штатной численности, если бы свою дорогую игрушку Бельгия комплектовала лучшими офицерами, поощряя их материально и морально, если бы форт имел два сменных гарнизона, дежурящих по очереди... Таких "если" можно набрать не один десяток.
На войне очень ярко проявляется эффект, известный в мирное время как "генеральский": еще вчера исправно работавшее оборудование и вооружение начинает ломаться в самый неподходящий момент. Так, у бельгийцев в Эбен Эмаэле вышли из строя механизмы подачи снарядов в каземате 75-мм пушки и башне 120-мм гаубиц. Кроме того, постепенный переход от дремоты мирного времени к войне порождает массу неувязок и нелепостей. Запреты на открытие огня, запечатанные боеприпасы, снятые в учебных целях ударники и тому подобные технические и организационные проблемы сопровождают начало войны с неизбежными и катастрофическими последствиями для первых попавших под удар противника частей практически любой армии.
militera.lib.ru/bio/isaev_av_zhukov/05.html
URL записи
14.01.2011 в 14:54
Пишет Мифическая личность:Т-62 против "Меркавы"
Текст ниже является художественным рассказом. В реальной истории этой войны Ми-35 не применялись. Автор мне не известен.
Ливан. 6 июня 1982 года. 5 утра – ещё светает, но уже жарко. Экипажи двух сирийских Т-62, охраняющих четырёхполосной “хайвэй”, ведущий к Бейруту через горы, буквально нависающий над пропастью – в нескольких местах две, а то и три полосы опираются на ферменные металлические эстакады, обмахивают себя импровизированными веерами из газет, лёжа на остывшей за ночь броне. Сирийский майор осматривает видимый ему четырёхкилометровый участок трассы (дальше дорога скрывается за скалой) в бинокль. Пока он ничего не видит. Но чувствует. Майор прикладывает руку к асфальту и чувствует тяжёлую стальную дрожь. Танки! Вражеские танки.
читать дальше
В ту же секунду майор отдаёт приказ: “По машинам”, и экипажи занимают места в Т-62, стоящих над дорогой под прикрытием кустарника и ливанских кедров. Двигатели холодные. Противник их не заметит. Майор продолжает смотреть в бинокль из командирского люка. Вот и они! “Первый, второй, третий – о, Аллах всего 16 танков!” Израильская армада приближалась. Теперь сирийский танкист мог распознать тип каждой машины врага. Впереди идут две новейших “Меркавы”, ещё одна “Меркава” замыкает колонну. Говорят, что это самые современные танки в мире. Но пушка слаба – нарезная 105-мм против 68-калиберной 115-мм “гладкостволки” “Шестьдесят второго”.
А за первыми “Меркавами” едут два “Чифтена” - “главный калибр” евреев – танк, хоть и устаревший, но со 120-мм пушкой. Ещё 6 М-60А2 и 5АМХ-30. Эти танки мы били. А между ними – 5 БТР и три зенитки – первая несёт радар и ракеты, между танков АМХ идут ещё два ЗСУ “Вулкан”. На одном из БТР – батарея в 8 ПТУР. И всё это – против двух сирийских танков. А колонна из 4 Т-72, 2 Т-10М и 6 Т-55 в 30 км! Ничего – задержим. Погибнем, но остановим.
Танкисты уже зарядили по БПС в пушки, заражающие держали в руках, наготове ещё по подкалиберному снаряду. 2300 метров разделяло израильскую армаду и два сирийских танка, когда по приказу майора, оба Т-62 выкатились на дорогу так, чтобы подставлять израильтянам только лоб корпуса и башни, да к тому же, вторая машина была частично закрыта корпусом первой.
Израильтяне тоже начали перестраиваться – вторая “Меркава” резко набрала скорость и стала обгонять первую. Одновременно ударили пушки обоих Т-62. Бронебойный снаряд командирского танка пробил лобовую броню головной “Меркавы”, раздробив двигатель, – из зияющей дыры взметнулось пламя, затем повалил густой дым. Танк проехал метров 20, чуть развернулся и замер. Второму сирийскому танку повезло ещё больше – БПС прошил тонкий борт “обгоняющей” “Меркавы”, и, видимо, попал в боекомплект. Танк окутала вспышка, а, через несколько секунд, сирийцы услышали оглушительный грохот. Башня горящей “Меркавы” медленно сползла на землю и перевернулась.
Израильтяне опомнились не сразу. К тому же, дистанция в 2300 м была невыгодной для израильских, французских и американских 105-мм пушек – их БПС уверенно били на 1500 м. Да и нарезные 55-калиберные 120-мм пушки английских “Чифтенов” били бронебойно-подкалиберными на 2км – почти предел. Это 125мм “гладкостволка” Т-72 бьёт БПС с 2,5 км, а 72-калиберная 122мм пушка Т-10М бьёт калиберным кумулятивным на 2км, а БПС – на 3!
Вот только Т-72 и Т-10М, хотя и мчались на помощь, услышав по рации отчаянный призыв сирийского майора, но прибудут они не ранее чем через полчаса. А “Чифтены” – вот они, при этом – именно их тяжёлые пушки могли одним попаданием пробить лобовую и башенную броню Т-62, в отличие от 105-мм остальных танков… Шок у израильских танкистов пошёл быстро.
Пользуясь широкой дорогой пара М-60 изготовилась к стрельбе левее и правее подбитой “Меркавы”, которая, несмотря на развороченный двигатель, тоже поворачивала башню и нацеливала пушку. Пара “Чифтенов” сбросила в пропасть останки сгоревшей “Меркавы” и танки изготовились к стрельбе. По паре Т-62 выстрелили 2 английских 120-мм пушки и 3 105-мм – 2 американских и одна израильская.
Сирийцы выстрелили в ответ. Однако, подготовленным к стрельбе заранее сирийцам сопутствовал успех – оба снаряда, пущенные по “Чифтенам”, как наиболее опасным танкам, поразили цели. Снаряд командирского Т-62 пробил башню английского танка, видимо, осколки брони и “игла” БПС поразили весь экипаж – танк продолжал двигаться, пока не свалился с дороги в обрыв, покатившись по крутому склону. Снаряд второго сирийского танка попал последнему “Чифтену” в лоб, пробив броню. За башней взметнулось пламя – видимо, БПС прошёл танк насквозь, поразив двигатель и топливный бак. Экипаж покинул танк через люки в днище.
Результаты стрельбы израильтян были куда скромнее – мощные БПС “Чифтенов”пролетели выше башен Т-62, два БПС М-60 врезались в асфальт с недолетом. Только БПС подбитой “Меркавы” попал в башню Т-62, однако не пробил брони, хотя и образовал выбоину глубиной 12см и 30см в диаметре. На место “съехавшего” “Чифтена” выехал ещё один М-60. Клубы дыма от горящего английского танка мешали стрелять танкам в хвосте колонны.
Однако, командир подбитой “Меркавы”, вероятно, командовал и всей колонной, так как задние израильские танки, за пятью передними не могли видеть сирийские Т-62, однако, все открыли довольно точную стрельбу, что не было бы возможным без наводки командира. Сирийцы приняли единственно правильное решение отходить – и так полностью уничтожили три танка и вывели из строя ещё один. Но сначала необходимо было добить командирскую “Меркаву” и вывести из строя крайний М-60, чтобы полностью заблокировать колонну, а самим, задним ходом, чтобы подставлять под выстрелы самые защищённые части танков, отходить, отстреливаясь, на максимально возможной скорости, чтобы 105мм пушки уже “не доставали” их по дальности. Когда их танки и израильскую колонну будут разделять 5-6км – ждать подкрепления – уж Т-72 и Т-10 вместе с ними и Т-55 “заварят кашу”.
Сирийцы дали задний ход и медленно двинулись, одновременно выстрелив из пушек. Прямой наводкой по ним выстрелили 3 М-60 и “Меркава”. Но на них обрушились не 4, а 12 снарядов – ещё 3 М-60 и 5 АМХ-30 ударили по наводке командира. Задний ход спас командирский Т-62 – если бы танк не отъехал на 20 метров, снаряд “Меркавы” угодил бы точно в выбоину, пробив башню – это был бы конец. А так, снаряд попал чуть ниже – в 135-мм лобовой лист, не пробив, но так же, оставив громадную выбоину и вызвав откол с тыльной части – осколки брони изрешетили механика-водителя.
Из трёх снарядов М-60, бивших “впрямую” только один попал по касательной в башню второго Т-62, не причинив почти никакого вреда. Сказывалась слишком большая для 105-мм пушек дальность. Зато, последовавший дождь из восьми снарядов вызвал куда более опасные повреждения, с тактической точки зрения – хотя броня не была пробита, у первого Т-62 сорвало второй левый опорный каток, в результате чего “соскочила” гусеница, второму танку повезло ещё меньше – БПС разорвал гусеницу и расколол первый левый опорный каток. Вернуть подвижность командирскому танку силами экипажа было теоретически возможно – просто “водрузить” гусеницу на место и продолжать движение на четырёх опорных катках. Вернуть подвижность второму танку было невозможно даже теоретически – даже если восстановить разобранную гусеницу, без первого опорного катка движение танка невозможно. Хотя, на самом деле, никакой ремонт был невозможен под градом снарядов противника.
Два выстрела сирийских танков сделали своё дело – командирский всадил БПС в башню “Меркавы”, так, что пушка “вывалилась” из башни, при этом, экипаж, наверняка погиб от десятков тяжёлых осколков брони.
Второй Т-62 попал в башню М-60А2 – снаряды детонировали, башню сорвало взрывом, крышу МТО разворотило как раковину. 2 Т-62 уничтожили 5 танков, они могли ещё продолжать бой, но были обречены. Когда командир увидел, как поднимается штанга с прицелом и четырьмя ПТУР, он понял – это конец. БТР – носитель ПТУР закрыт от их выстрела силуэтом танка – 8 ПТУР и одиннадцать исправных танков со 105-мм пушками. Пока догорал “Чифтен”, горел М-60 – в дополнение к этому Т-62 выпустили по 2 дымовых гранаты – израильтяне будут стрелять из пушек вслепую. Хотя, могут и попасть. Но с моря сильный ветер –дым рассеется через 3-5 минут, подкрепление не успеет, и по ним выпустят ракеты и выстрелят 11 пушек. Уже прицельно. Т-62 смогут сделать по выстрелу, максимум – по два – подбить 2-3 танка. Но драться будут до последнего!
Расстояние сирийские танкисты знали точно, они ввели в прицелы поправку на баллистику калиберных кумулятивных снарядов, подняли стволы выше и начали методично стрелять через плотный дым – обречённым Т-62 не было резона экономить боекомплект. Израильтяне отвечали тем же, только стреляли всё теми же БПС. После шестого выстрела второго танка, сквозь дым сирийцы увидели вспышку, за которой последовал грохот – оказалось 115-мм кумулятивный снаряд попал в башню АМХ-30, боекомплект которого детонировал. Но успех сопутствовал и израильтянам – БПС попал в тонкую крышу МТО командирского танка, и двигатель загорелся. Экипажу пришлось перебираться в уцелевший танк, неся ещё и убитого механика-водителя под огнём. Но всё обошлось благополучно. Через полминуты рванул боекомплект оставленного Т-62 – башня подскочила, перевернулась и упала с обрыва. Теперь появилась дополнительная дымовая завеса, хотя дым от гранат уже начал рассеиваться.
И вдруг… Вспышка, похожая на фейерверк, вверх, беспорядочно крутясь, взлетали ракеты, падая и взрываясь. Через две секунды – второй взрыв – и снова ракеты, уже более тяжёлые, беспорядочно разлетаются, к ним добавляется трескучий фейерверк разлетающихся и взрывающихся снарядов, ещё две секунды – третий взрыв более глухой. Только после третьего взрыва сирийские танкисты увидели тоненькие белые расплывающиеся ниточки инверсионных следов ракет – они вели к едва заметным силуэтам двух вертолётов, это были Ми-24 – поддержка пришла! Но что это были за ракеты? Они были явно сверхзвуковые, и били не меньше, чем на 6км, причём – очередями! Сирийские Ми-24А были вооружены ракетами “Фаланга ПВИ” с дальностью в 4,5-5 км и дозвуковой скоростью. О том, что для качественного улучшения вертолётного парка Сирии, из России поставили 5 Ми-24В, один из которых, в паре с Ми-24А и атаковал израильскую колонну, танкисты ещё не знали. Так сирийцы (и израильтяне) познакомились с ракетой “Штурм”.
Однако, опытный майор-танкист сразу понял, что первой ракетой был выбит смертельно опасный для них М-113 с батареей ПТУР, второй ракетой вертолёт обезопасил себя, уничтожив мобильный ЗРК “Роланд”, а третьей – подбил замыкающую “Меркаву” полностью “зажав” колонну.
Израильтянам нечем было ответить – ЗСУ “Вулкан” с шестиствольной 20-мм пушкой били максимум на 1800 м. Спаренные с основной пушкой, с дополнительной степенью подвижности, 20-мм пушки “двойного назначения” (для зенитной стрельбы и поражения лёгкой бронетехники) АМХ-30 были мощнее, но их дальность всё равно ограничивалась 2 км. 12,7-мм пулемёты М3 в зенитных башенках М-60 с трудом “доставали” цели с 1500 м.
Пока вертолёты приближались на расстояние пуска “Фаланг” с Ми-24А (Ми-24В оставил один “Штурм-М1” на крайний случай), израильтяне пытались обстреливать их из танковых пушек. Конечно – это только от отчаяния, так как попасть в вертолёт, летящий на скорости 320 км/ч из пушки, заряжаемой вручную, с 5 км абсолютно невозможно. Пошли первые “Фаланги”, поразив двигатели трёх М-60, которые могли бить по уцелевшему сирийскому танку прямой наводкой.
Вертолёты подошли к израильской колонне на 3 км. Ми-24В окутало дымом – вертолёт “дал серию” по 4 С-8 из двух блоков. Несмотря на солидное расстояние, скученность израильской “брони” сделала своё дело – взорвался М60, загорелся АМХ-30, БТР М-113 просто “разворотило”, осколками убило экипажи, покинувшие подбитые танки, один из “Вулканов” опрокинуло близким взрывом.
Вертолёты подошли на 2 км – добивать. Три АМХ-30 отчаянно били из 20-мм пушек, но не могли попасть, "Вулкан" не доставал по дальности. Ми-24В почти завис и пускал С-8 по одной, ожидая результатов. Тремя НАР в борта были подожжены два последних М-60. Ми-24А дал залп в 16 С-5 – прямым попаданием был сожжён “Вулкан” и два БТР, даже двигатель одного АМХ-30 заполыхал.
Но, тем не менее, 5-6 20-мм снарядов попали в борт Ми-24В, но по касательной, к тому же – с максимальной дистанции – они даже не разорвались, а рикошетировали, не причинив никакого вреда. Ещё 4 НАР С-8 и последние АМХ-30 и два БТР были подбиты. Колонны из 16 танков, самоходной ПУ ПТУР, ЗРК, двух ЗСУ и 5 БТР больше не существовало – на её месте возникла огненная змея длиною почти в 400метров, то и дело вспыхивающая взрывами боекомплектов.
Прибывшим через пятнадцать минут сирийским танкам осталось только сталкивать с дороги в обрыв тяжёлыми бронекорпусами обгоревшие обломки израильской бронетехники.
URL записи